Невеста по ошибке
Шрифт:
— Ладно. В таком случае, черт возьми, скажи, кто ты такая и где моя жена? — потребовал он.
Николь все еще плохо соображала. Он, видимо, без труда вышел из роли страстного любовника, Николь же не удалось это сделать.
— Произошла ужасная ошибка. Видите ли…
— Я вижу лишь, что вместо моей жены в ее каюте находится другая женщина. — Он поднял свечу и взглянул на стоявшие вдоль стены сундуки. — Надеюсь, это собственность Армстронга?
— Да, именно так. Если позволите, я вам все объясню. Бьянка и я были вместе, когда…
— Она здесь?
Армстронг не давал ей сказать и слова.
— Бьянки здесь нет. Она не приехала со мной. Если вы выслушаете меня…
Поставив свечу на шкафчик, он подошел ближе, расставил ноги и подбоченился.
— Она не приехала с тобой? Что, черт возьми, это значит? Я только что заплатил капитану этого судна за совершение церемонии бракосочетания по доверенности и за проезд моей жены в Америку. И теперь хочу знать, где она находится!
Николь тоже встала. Ее не страшило, что она едва доставала ему до плеча, а крошечная каюта буквально прижимала их друг к другу: но они были теперь скорее врагами, чем любовниками.
— Я пыталась объяснить вам, но вы настолько плохо воспитаны, что с вами невозможно поддерживать разговор. Поэтому…
— Я желаю получить объяснение, а не нотацию от школьной учительницы!
Николь разозлилась:
— Вы грубый, неотесанный тип! Ладно. Я объясню вам. Я являюсь вашей женой. Если, конечно, вы Клэйтон Армстронг. Я даже этого не знаю, потому что ваша грубость не позволяет поддерживать разговор.
Клэй шагнул к ней.
— Но ты не моя Бьянка.
— Рада, что я — не она. Не понимаю, как она могла согласиться выйти замуж за такого невыносимого… — Она замолчала, опасаясь, что может потерять над собой контроль. Ведь у нее было больше месяца, чтобы привыкнуть к мысли, что она миссис Клэйтон Армстронг, а он поднялся на борт судна, ожидая увидеть Бьянку, а вместо нее увидел незнакомку. — Мистер Армстронг, я действительно сожалею о том, что произошло. И я могла бы объяснить.
Он сел на сундук.
— Как ты узнала, что капитан никогда не видел Бьянки? — спросил он.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Прекрасно понимаешь. Ты, должно быть, случайно услышала, что капитан ее не знает, и решила выдать себя за Бьянку. Видимо, думала, что все женщины одинаковы. Надо отдать тебе должное, ты умеешь оказать гостеприимство мужчине. Предлагая мне свое привлекательное миниатюрное тело, ты хотела заставить меня забыть мою Бьянку? — Клэй смерил ее оценивающим взглядом. — Насколько я понимаю, ты уговорила капитана обвенчать нас.
Николь едва сдерживала слезы.
— На тебе новое платье? Ты заставила Джейни поверить тебе? Уж не обновила ли ты свой гардероб за мой счет? — Клэй вскочил на ноги. — Ладно. Считай этот гардероб своим. Потеря денег научит меня не быть в следующий раз таким наивным и доверчивым. Но я не дам тебе больше ни цента. Ты поедешь со мной ко мне на плантацию, и этот, с позволения сказать, брак будет аннулирован. После этого тебя посадят на первое судно, отправляющееся в Европу. Ясно?
Николь судорожно
— Я предпочту ночевать на улице, чем провести еще хотя бы мгновение рядом с вами, — спокойно произнесла она.
Осветив свечой ее лицо, он внимательно посмотрел на нее и провел пальцем по ее верхней губе.
— Видимо, там ты всегда и ночевала, — бросил он и, не дав ей возможности возразить, вышел из каюты.
Николь со слезами на глазах и бешено бьющимся сердцем прислонилась спиной к двери. Когда Фрэнк обшаривал ее грязными руками, она сохранила чувство собственного достоинства, но когда к ней прикоснулся Клэй, она вела себя как уличная девка. Дедушка всегда напоминал ей о том, кто она такая, и говорил, что в ее жилах течет королевская кровь. Она научилась держаться прямо, ходила с высоко поднятой головой, даже в тот момент, когда толпа уводила ее мать. Того, чего не смог сделать с членами древнего рода Куртеленов весь ужас французской революции, сделал один грубый, самоуверенный американец. Николь со стыдом вспомнила свою готовность остаться с ним в постели.
Но несмотря ни на что, она вернет себе чувство собственного достоинства, чего бы это ей ни стоило. С горечью взглянув на сундуки, полные одежды, сшитой специально для нее, Николь решила, что уж если не сможет вернуть Армстронгу все ткани, то когда-нибудь расплатится за них с этим наглецом.
Быстро сняв с себя тонкое муслиновое платье, Николь надела более практичное, миткалевое, а муслиновое убрала в один из верхних сундуков. Платье, в котором ее притащили на судно, Джейни выбросила после того, как Фрэнк его разорвал.
Взяв листок писчей бумаги, она написала письмо.
Дорогой мистер Армстронг!
Надеюсь, что к этому времени Джейни нашла вас и объяснила некоторые обстоятельства, приведшие к заключению этого брака.
Насчет одежды вы, конечно, правы. В том, что я позволила себе взять не принадлежащие мне вещи, виновато мое тщеславие. Я сделаю все возможное, чтобы возместить вам стоимость тканей. Мне потребуется время, но я постараюсь как можно скорее расплатиться с вами. В качестве первого взноса в счет выплаты всей суммы оставляю вам медальон. Это единственная вещь, которая имеет какую-то стоимость в денежном выражении. Простите, что она недорогая.
Что касается нашего брака, то я постараюсь его как можно скорее аннулировать и пришлю вам уведомление.
С уважением
Николь Куртелен.
Перечитав письмо, Николь положила его на шкафчик, потом дрожащими руками сняла с себя медальон. Даже в Англии, когда она очень нуждалась в деньгах, Николь не продала филигранный золотой медальон с овальными фарфоровыми пластинами внутри, на которых были портреты ее родителей. Она никогда с ним не расставалась.