Невеста принца
Шрифт:
– Я уже сказала вам, что не расположена беседовать. – Она встала, взяла бокал и тарелку, перешла на противоположный конец стола и села там.
– Зато я расположен. – Рэнд тоже встал и хотел последовать за ней.
– Милорд! – В голосе Айви отчетливо прозвучало раздражение. Служанка сунула ему в руки его тарелку и бокал. – Не будете ли так добры захватить это с собой?
– Конечно, – пробормотал Рэндалл, взял то, что ему дали, и вернулся на свое прежнее место. Айви следовала за ним по пятам, и едва он сел, ловко наполнила супом его тарелку и удовлетворенно
– Я готов последовать за вами даже на край света, если понадобится, – заявил Рэнд.
– Помоги нам всем Господь, – пробормотала Айви, со стуком опустила на стол суповую миску и, поджав губы, выплыла из столовой.
– С тарелкой супа в руке, если потребуется.
Это прозвучало весьма решительно, и Джоселин не усомнилась, что Рэнд именно так и собирается поступить. На миг на фоне громадной столовой с каменными стенами и гулким эхом она увидела этого мужчину таким, каким он мог появиться здесь много веков назад. Рослым и сильным рыцарем древности, твердым и храбрым, отважным и несгибаемым. Красивым, благородным и… ее собственным мужем. При этой мысли в душе у нее потеплело. Девушка уперла руки в бока, сдерживая улыбку.
– И вы так же решительно были бы настроены, милорд, если бы речь шла не о супе, а, скажем, о куске хлеба или ломтике сыра?
– Конечно, – нахмурился он.
– А если бы это оказалось крылышко перепелки или кусок фруктового торта?
Он подозрительно взглянул на нее, затем уголки его губ дрогнули и поползли вверх. Он ответил медленно и раздельно:
– Я готов последовать за вами через весь Лондон с говяжьим окороком в одной руке и кружкой пива в другой – если до этого дойдет.
– Очень хорошо. – Она села и приняла строгий и чопорный вид. – Тогда, пожалуй, поговорим.
– Отлично, – усмехнулся Рэнд, снова усаживаясь на свой стул.
– Итак? – сказала Джоселин.
– Что – итак? – Он одним глотком опустошил бокал.
– О чем вы хотели поговорить?
– Значит, так. – Он энергично опустил бокал на стол и втянул в себя воздух. – Прежде всего, я сожалею, если обидел вас этим утром. Я не хотел этого и…
– Я вас прощаю, – ответила Джоселин спокойно.
– Правда? – Он явно смешался. – И это все? Больше ничего не требуется?
– Разве что… – Она невинно захлопала ресницами. – Вы принесли мне цветы?
– Нет.
– Обычно извинение принято сопровождать букетом цветов, а если дело касается супругов, ценным подарком. – Джоселин помедлила. – Но никакой подходящей безделушки у вас, кажется, тоже нет?
– Нет, – покачал он головой, и его губы дрогнули, словно он с трудом удерживал улыбку.
– Вы забыли о моей меркантильной натуре, Рэнд. Но раз у вас нет ни цветов, ни драгоценностей… – Она снисходительно махнула рукой. – Ничего не поделаешь. – И улыбнулась поверх бокала. – Но в следующий раз я буду ожидать на худой конец цветов.
– Приму это к сведению. –
Она ощутила на тыльной стороне ладони его горячее дыхание. Его губы только мгновение соприкасались с ее кожей, но тепло от этого прикосновения разлилось по всему ее телу.
– Это вы проделываете мастерски, – пробормотала Джоселин.
– Хотел бы я пообещать, что следующего раза вообще не будет. – Устремленные на нее глаза обещали нечто совсем другое. – Дать вам торжественный обет, что в извинениях совсем отпадет надобность, но… – В этих глазах она запросто могла бы утонуть…
– Но надеяться на это было бы слишком смело, – подхватила она, с трудом переводя дыхание. Утонуть в темной глубине, без борьбы, без сожаления…
– Иногда надежда – это все, что мы имеем.
Его слова, наполненные потаенным смыслом, повисли в воздухе. Некоторое время оба молчали.
– Нам, пожалуй, следует вспомнить о еде. – Джоселин отняла у него руку и указала на тарелку с супом. Ею овладела непонятная неловкость, и она с облегчением сменила тему. – Айви рассердится, если мы оставим тарелки нетронутыми.
Девушка начала неторопливо есть суп. Рэнд последовал ее примеру. Тишину в столовой нарушали лишь приглушенные звуки, свидетельствующие о добросовестном поглощении пищи. Джоселин хотелось поговорить о множестве вещей, но нелегко было подобрать подходящие слова. Наконец она положила ложку и распрямила плечи.
– Я очень много думала над ситуацией, в которой мы оказались…
– Начало не слишком обнадеживает.
– В нем нет ничего плохого. Во всяком случае, на мой взгляд. – Она глубоко вздохнула, чтобы придать себе храбрости. – Мне кажется, что, поскольку мы теперь муж и жена и, похоже, останемся ими надолго, первое, что нам следует сделать, это получше познакомиться.
– Отличная мысль, – серьезно произнес Рэнд, но его глаза весело блеснули. – С чего вы предлагаете начать?
– Для начала вам следует узнать кое-что обо мне. О моей жизни. – Джоселин помолчала, собираясь с мыслями. – Если я и в самом деле избалованная…
– И мелочная, – добавил он, откровенно сдерживая готовую появиться на губах улыбку.
Но Джоселин не дала сбить себя с толку.
– В детстве я была не такой. Я и мои сестры выросли скорее в спартанских условиях, нянчиться с нами было некому. Мой отец…
– Я знаю, – невозмутимо заметил Рэнд.
– Мне следовало догадаться, – вздохнула она. – Несомненно, репутация отца была широко известна.
– Вовсе нет. О вашем детстве мне рассказал Томас.
– А… – Это не так уж плохо. Джоселин всегда была ненавистна мысль, что люди, глядя на нее, вспоминают о роковых слабостях ее родителя. – Тогда вы знаете, что всего год назад, когда Ричард женился на сестре Томаса и они унаследовали внушительное состояние, у нас появились кое-какие деньги. И должна сознаться, – оживленно подалась она вперед, – это было чудесно!