Невеста принца
Шрифт:
— Чепуха, — оборвал ее Рафаэль. — Вы вернетесь домой в Америку и выйдете замуж за кого-нибудь солидного и респектабельного… банкира или, возможно, юриста. Ваш добрый папочка проследит за этим. Лет через десять вы нарожаете шестерых детей, которые только и будут что куда-нибудь лазать. Может быть, вам к тому времени понадобится стул пошире, но все равно вы еще будете прекрасной и соблазнительной. Более того, стоит вам оставить ваши глупые романтические бредни насчет ночных прогулок по вересковым пустошам, и из вас получится великолепная жена.
Он налил в бокал вина и, подняв его, провозгласил с дьявольским злорадством:
— Нет слов, как я завидую твоему будущему мужу, кто бы он ни был, Анни; любовь моя, ведь ему неслыханно повезет — он будет каждую ночь всей вашей долгой жизни лежать с тобой рядом!
У Анни язык не поворачивался ответить Рафаэлю, который говорил ужасные вещи, но, на самом деле, вовсе не хотел обидеть ее. Или хотел? Она сидела, сцепив руки на коленях, и щеки у нее пылали.
— А пока, — продолжал Рафаэль ровным голосом, — делай, как я говорю, и держись подальше от Люсиана. Зачем тебе этот соблазнитель?
— Прелестно, — послышалось от двери.
Анни не надо было поворачиваться, она и без того узнала голос Люсиана. Но на этом он не остановился:
— Рафаэль, я уничтожен. Мне-то показалось, что мы добились кое-каких успехов, что и ты и я почувствовали себя братьями, и вот, оказывается, это — сентиментальные штучки.
Рафаэль, глухо зарычав, в мгновение ока вскочил со стула и схватил Люсиана за рукав. Казалось, он сошел с ума, когда толкнул брата прямо к Анни.
— Ты его хочешь? — крикнул он, ничего не соображая. — Так бери его!
С этими словами Рафаэль выскочил из столовой, а за окном прогрохотал гром, словно подтверждая, что принц в ярости.
Люсиан одернул рукав и посмотрел вслед брату.
— Что же, я, кажется, ждал слишком многого и слишком быстро, — пробормотал он.
Анни же не думала ни о вспышке Рафаэля, ни о его бурной реакции на появление Люсиана. Она размышляла о темницах замка Сент-Джеймс, заполненных нарушившими закон солдатами, и пыталась вообразить, что Рафаэль намерен с ними делать.
Она продолжала есть, вполуха слушая болтовню Люсиана о его солдатских приключениях — можно было подумать, что он участвовал в переходе Ганнибала через Альпы, а не прослужил в королевской гвардии меньше недели, — потом извинилась и торопливо покинула столовую.
У первой же попавшейся ей на пути служанки — молодой девушки, которая несла в столовую кофейник со свежесваренным кофе, она спросила, где ей найти принцессу Федру.
Девушка опустила глаза и почтительно наклонила коротко стриженную голову.
— Я недавно ее видела. Она собиралась принять горячую ванну, потому что ездила кататься верхом, а там дождь, и она простудилась. Я ей сказала, что она может умереть, если будет так себя вести.
Анни испугалась, но, заметив, что служанке тяжело держать кофейник, не стала ее задерживать.
Она сказала:
— Спасибо.
И побежала наверх.
Федра лежала на огромной кровати, белая как мел, куталась в синий халат и пила чай. Темные волосы еще не высохли.
— Не смей читать мне нотации о вреде верховых прогулок в дождь, — заявила Федра, едва Анни открыла рот. Ты бы сделала то же самое, если бы додумалась.
Анни засмеялась.
— Я здесь не для того, чтобы ворчать, — успокоила она ее. — Просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
Федра отвела глаза.
— До моей свадьбы осталось две недели, — сказала она, встречаясь взглядом с Анни. — Конечно, если Рафаэль сможет до тех пор удержать страну от революции. Анни, как ты думаешь, гости приедут на свадьбу? Ведь на дорогах мятежники и разбойники? Моровия в руинах… А приглашения разосланы.
В Бавии действительно было страшно, но Анни заметила, что люди гораздо более охотно веселятся именно в такие трудные времена.
— У тебя будет красивое платье, — не без иронии проговорила Анни. — Ты будешь обворожительной невестой, если ни ты, ни я не потолстеем и не похудеем за две недели.
Федра попыталась улыбнуться, но неудачно.
— Бедная Анни. Это я виновата во всем, ведь я привезла тебя в Бавию. Мало того, что ты познакомилась с моими невозможными братцами, так еще нас забросали камнями, а потом на рыночной площади…
— Ну-ну.
Анни взяла Федру за руку, видя, что она готова расплакаться.
Но было поздно. Слезы уже скатывались с длинных ресниц ей на щеки.
— Я так плохо говорила с тобой в карете… ну о том, что случилось между тобой и Рафаэлем…
Анни порывисто обняла подругу.
— У тебя скоро свадьба, а тут весь мир вокруг тебя рушится. Не удивительно, что ты немножко не в себе в последние дни.
Федра вытерла щеки и шмыгнула носом.
— Хочешь чаю? Я позвоню, и тебе принесут чашку.
Анни покачала головой и беспокойно посмотрела на окно. Дождь барабанил в стекла, напоминая ей о сухих щелчках выстрелов. Она представила мокрые оранжевые кирпичи во дворе, и ей показалось, что она слышит, как шепчутся друг с другом деревья в саду. Она вызвала в воображении статуи фонтанов, гладкие и поблескивающие над танцующей поверхностью воды у их ног.
— Ты знала, что Джереми Ковингтон здесь, в подземелье?
У Анни по спине побежали мурашки, едва она вспомнила, каким взглядом ее наградил Ковингтон на балу у Федры, когда она рассказала Рафаэлю, что он сделал на рыночной площади.
Федра вздрогнула от неожиданного поворота разговора и пролила чай на безупречно чистую простыню из ирландского льна.
— Думаю, Рафаэль счел невозможным оставить их в руках мятежников. Ты представляешь, что с ними могут сделать?
Анни пожала плечами. Она об этом не подумала. Какие бы преступления ни совершили эти люди, они должны были быть преданы справедливому суду, по крайней мере, так считалось там, откуда приехала Анни.