Невеста проклятого волка
Шрифт:
— Может, ты и прав, Мих. Но давай подождём. Гетальда, — она повернулась к девушке, — если ты попробуешь их отвлечь, когда не будет старика, и вон того, — она показала на кури, который заглядывал вчера самый первый, — мне кажется, может получиться. И постарайся при этом сама сбежать. Сможешь? Не пропадёшь в лесу?
— Если сбегу — точно не пропаду.
Удачный момент подоспел ближе к вечеру. Они остановились на поляне возле ручья, старик прилёг на кошму и задремал, остальные занялись приготовлением ужина. И Гетальда запела, сначала еле слышно, она раскачивалась и издавала нечто похожее на довольно мелодичное мычание. Горловое пение — вспомнила Катя. Так это называется. Какие-то народы в её мире это тоже практикуют.
Гетальда пела всё громче и громче. Теперь она встала, раскачиваясь, её движения напоминали танец на одном месте. Если кури сначала поглядывали и посмеивались, то теперь они собрались вокруг клетки и смотрели.
Один из мужчин достал откуда-то длинную цепь с кольцом, другой открыл клетку и поманил куматку выйти. Клетку тотчас заперли, а на ногу Гетальде надели кольцо, один из кури обмотал цепь вокруг руки. Пожалуй, так ей не сбежать…
Она продолжала петь и танцевать, Мих в это время стаскивал с себя антимагический браслет. Это оказалось не так и легко, но цепь всё же снялась. Мих поклонился:
— Удачи нам, моя айя.
Катя поцеловала его в щёку:
— Иди уже…
Волк-подросток, действительно какой-то маленький, головастый и худой, с усилием протолкнулся мимо прутьев решетки и исчез в кустах. Мужчина и волк, присягавший Саверинам! Эх…
Цепь-ошейник Катя, размахнувшись, выбросила туда же в кусты, подальше. Бросила в угол скомканные одеяла, чтобы замаскировать отсутствие волчонка, сама прилегла, завернувшись в одеяло, в другом углу. Кайя давно уже притворилась спящей, но они обе наблюдали за танцующей куматкой и толпившимися вокруг неё воодушевлёнными разбойниками.
Вдруг на поляне появились новые действующие лица — несколько верховых выехали из леса. Кури всполошились, старик проснулся. Пошли какие-то приветствия и разговоры. Наконец клетку открыли, в неё небрежно закинули тюк, который вёз один из прибывших. Едва дверь закрылась, Катя и Кайя метнулись к тюку одновременно — понятно, что это были не одеяла. Это был… кто-то.
Молодая женщина, примерно ровесница им обеим. Волчица. Измождённая, больная. Она простонала что-то, не открывая глаз. Тоже антимагическая цепь на шее…
— А её давно поймали, — сделала вывод Кайя. — Перекупили. Эй! Слышишь меня? — она потрепала новенькую по щеке, — ты как?
Та кивнула, не открывая глаз.
— Хочешь воды? — Кайя поднесла к её губам флягу.
Волчица приоткрыла глаза-щелки, выпила немного и благодарно кивнула. Катя вдвоем с Кайей уложили её на одеяло, укрыли и разошлись по своим «постелям».
— Отдохнёт и оклемается, — вынесла вердикт Кайя. — До того, как продавать, ей дадут подлечиться. Её просто избили, похоже. Запаха болезни я не чую. Хотя я не лекарка, конечно…
— Что? — Катя дико взглянула на неё.
И как к такому привыкнуть?..
— Ну, палкой. Провинилась, видимо, — голос Кайи звучал ровно, буднично. — Это только ты у нас неприкасаемая. А нас можно.
Позже им кинули в клетку корзинку с водой и провизией, и не заметили отсутствия Миха. И ещё Катя обратила внимание, что тонкой фигуры Гетальды не видно среди мужчин. Сбежала? Молодец, кошка…
Мужчины, поев и выпив, и с лампами и палками в руках приблизились к клетке. Внутрь вошли старик и один из гостей, остальные сгрудились вокруг.
— Ну выбирай, — деланно-радушно предложил старик гостю, однако смотрел со злостью.
— Ты проиграл, вот и всё. Плати! — гость глумливо улыбался, и он однозначно был пьян. — Вот эту, — показал на Катю. — Небось все уже попробовали девочку? Надо же их побаловать! Каково им без настоящей мужской ласки!
— Не то чтобы ты мне сильно нравился, но смерти твоей не хочу, — сказал старик. — Эту не надо. Бери другую. Вон ту, — он кивнул на Кайю.
— При чём тут моя смерть?
— Видел моего безрукого парня? А он всего лишь её потрогал. На ней редкая зашита.
— И зачем ты возишься с волчицей в защите? Кому её продашь?
— Найду покупателя. Ну, посмотрел и хватит. Бери ту, раз неймется! — он опять показал пальцем на Кайю, которая теперь сжалась и дрожала.
Вдруг Кайя неожиданно для всех одним длинным прыжком преодолела расстояние до Кати и спряталась за её спиной, сверкая глазами на кури. Катя обняла её обеими руками.
— Тронешь нас — умрешь, — сказала она, глядя в глаза ещё одного «настоящего мужчины». — Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут…
Ну да, заклинание, оно самое.
— Что она бормочет? — вскинулся тот. — Нельзя магичить в ошейнике!
— Нельзя-то нельзя, но лучше не связывайся, целее будешь, — старику теперь явно не терпелось вытолкать гостя из клетки.
— Ну-ка… что я вижу? — тот смотрел на руки Кати, которые теперь были на виду. — Колечко интересное какое! А браслет! О как! Саверин. Законная. Три тысячи хочешь?
— Не хочу, — сказал старик. — Надо же, ты все-таки выучил знаки волчьих кланов? Молодец. Выходи. Давай ещё сыграем.
— Погоди. Она ведь жена Полудохлого, верно?
— Кто знает.
— Приметы сходятся! Она! — кури радостно разглядывал Катю. — Пять. Пять тысяч золотых, и сейчас дам расписку с кровью. Соглашайся. Я её заберу, а тебе никаких больше хлопот. Зачем тебе Саверин?
— Нет, — отрезал старик и толкнул гостя в двери.
— Тебе, значит, тоже какая-то птичка из Биструпа насвистела, что король разрешил Полудохлому драться за корону Веллекалена? Так он ещё не победил. Она может и не стать княгиней. А я уже готов рискнуть! У меня есть покупатели на такую штучку, пусть и в защите!