Невеста проклятого волка
Шрифт:
— И что делать?!
— Только ждать. Суток двое-трое в данном случае. Зарядится, уйдёшь обратно.
— Ви-ить, — у Катя сердце упало.
— Вот тебе и «Ви-ить», — передразнил он. — Я такой же маг, как твой Данир после проклятья! Да и никакой маг тебе голыми руками камень не зарядит! Ладно, поехали. Будем думать, как быть.
Он подсадил её в седло, сам взял лошадь под уздцы.
— А ты?.. — не поняла Катя.
— Ты поедешь, я поведу. Мне нельзя ехать с тобой в одном седле, увидят. Ты не моя женщина, а моего брата.
Ответить на это было нечего, и вообще, почти весь путь до замка они проделали молча. К счастью, это оказалось не слишком долго. Катя то и дело оглядывалась, надеясь увидеть Уянна, но тщетно.
Замок Фатино рядом с гигантским Маншем казался бы игрушечным. И он был красивым — тоже как игрушка. Стены из тёмного камня — как скалы на пляже. Островерхие башни, и вообще, какое-то изящество всех форм. От подножия замка гигантская лестница вела прямо к воде. И да, конечно, это его башни Уянн разглядел со скалы.
— Ну прекрати волноваться, никуда не денется твой кот, — сказал Виктор, когда она остановились перед решётчатыми воротами. — Улыбнись, а?
Катя улыбнулась. Это было легко — встреча именно с Виктором показалась ей подарком, удачей, и она успокоилась, почти поверила, что вот сейчас несуразная ситуация разрешится хорошо. С Виктором всегда все получалось хорошо.
— Вить, что такое шайтак зелёный?
— Ну как что? Это как грохун, только зелёный и маленький.
Она ожидаемо хихикнула, а он заметил одобрительно:
— А ты неплохо в седле держишься. Довольно уверенно. Не боишься, — он искоса взглянул на Катю. — Потом можешь заняться верховой ездой. Будущим летом. Тебе точно понравится.
— Почему именно будущим летом?
— Ну как же, — он вдруг смутился, но самую малость. — Потому что женщины в твоем положении не обучаются верховой езде. Простите, моя айя, — он шутливо поклонился.
И он не понял, почему Катя застыла и потрясённо уставилась на него.
— Что такое, Кать?
— В каком положении?
— Кать, ты так прониклась волчьими обычаями, что мне надо ещё раз извиниться? За то, что заговорил о твоей беременности?
— Витя. Ты откуда об этом узнал?
— Катенька, — он перекинул в руках ремни и накрыл её руку своей ладонью. — Вообще, об интересном положении айи Катерины Саверин, супруги айта Данира Саверина, знает не только весь Веллекален. Что тебя удивляет? Я всё-таки член семьи.
— И Данир… — пробормотала она, и это был не вопрос.
Это был … ступор. И почти ужас. Отчего-то…
— Что?! — и несколько долгих секунд Виктор молча на неё смотрел. — Поехали, — спохватился он. — Успокойся. Сейчас поговорим.
Перед ними как раз открывались ворота…
Они поговорили, да. Но сначала…
Им навстречу чуть не сбежалась толпа, но Виктор лишь назвал Катю, кратко о чем-то распорядился и увел её прочь от любопытных и услужливых.
— Тебе капучино, Кать? Или вкусы поменялись?
Кофемашина на столе в углу подмигнула красными лампочками и выдала порцию душистого напитка под шапкой пены цвета экрю.
Кофемашина. Здесь. Практически такая же, как в доме на Лесной. И это было настолько фантастично, что все переживания малость померкли.
— Держи, — Виктор передал Кате кружку. — Наслаждайся.
Себе он сделал чёрный.
— Вить, откуда?! Она… электрическая?!
— Нет, на камне. То есть, на магии, я хотел сказать. Мы тут запитали несколько ваших интересных приборов. Ну давай, я слушаю.
Но больше он не торопил. Дал помолчать.
— Я идиотка, Вить. Клиническая. Мне так стыдно. Я ведь поняла уже, что вы всё на нюх определяете, а тут…
— Кать, ты не о том говоришь. То, что и так понятно, можешь опускать.
— Витя!
Виктор захохотал.
— Кать, тут сошлись целых три интересных момента. Первый — ты не знала, что беременность определяется по запаху, второй — ты не знала про обычай волков ни в коем случае не говорить о беременности женщины в самом её начале, особенно с ней самой. Второе вполне вытекает из первого. Если человеческая женщина взволнованно сообщает об этой радости своему мужу и родственникам, то муж-волк в этом не нуждается, он иногда узнает раньше женщины. Ну и третье — это стремление выдавать желаемое за действительное, свойственное и людям, и волкам. А вообще, поверь, никакой волк об этом с женщиной не заговорит. Или извинится. Да и остальные это тоже соблюдают, кто здешний.
— Кроме тебя?
— Кать, я долго у вас жил, причём не на лапах бегал, как Данир. Ты ещё и поэтому на него не сердись. Ему в нормальную жизнь теперь не так просто вернуться, время нужно. В общем, волк за такой разговор перед тобой уже три раза извинился бы, а я не буду, ладно?
— Конечно, Вить. А когда… можно?
— Ты с мужем, с лекарем, со служанкой когда угодно можешь об этом говорить, только начинай первая. Остальные с тобой — позже, когда явно видно всё, — объясняя, Виктор всё же отвел глаза.
— Это ужасно, Вить, — вздохнула она. — Я ведь правда думала, что Данир не знает. Смешно?
— Он узнал, побыв рядом с тобой минуту. Только прекращай об этом страдать, моя айя, это ерунда на самом деле. У тебя повеселее дела есть. Ну, рассказывай.
Катя все объяснила, временами с пятого на десятое — как сумела. Да, Виктор был сыном князя. У князя с Даниром — шайтак зелёный пойми, как дела обстоят. Но это был Виктор.
Он слушал. Согнул кофейную ложку, разогнул. Пробормотал: