Невеста рока. Книга вторая
Шрифт:
— А красив он, как ангел, — романтически вздыхала мисс Паркинсон.
Однако на саму умирающую не производили впечатления представления, которые устраивал ее сын. Увы, с приближением смерти чувства леди Чейс обострились и любовь к единственному сыну, некогда горевшая в ней, сменилась подозрительностью и презрением. Когда он что-нибудь говорил ей, она выслушивала его в полнейшем молчании. День за днем, когда ее навещала Шарлотта, умирающая замечала, как заострились и побледнели черты лица молодой женщины, как она печальна, несмотря на все усилия выглядеть веселой и бодрой. Элеонора Чейс понимала, что все стало еще хуже — женитьба не изменила Вивиана и не могла изменить. Самым горьким и мучительным для Элеоноры было осознавать, что ей придется оставить Шарлотту нести свой крест в одиночестве. И теперь, в этот ранний утренний час, лежа без сна, она спрашивала себя, правильно ли поступила, заставив Вивиана жениться на Шарлотте. Да, она спасла доброе имя девушки. Ребенок родится в законном браке. Но было ли это сделано к лучшему?
Если бы только она могла умереть с чувством, что ее сын будет добр к Шарлотте. Если бы только…
Внезапно леди Чейс услышала крик.
Она попыталась сесть в постели, но ее изможденное, слабое тело лишь покрылось холодным потом.
— Что случилось? Что? — задыхаясь, проговорила она, сбросила с себя шаль и уселась прямо, дрожа и напрягая слух. Ночная сиделка ушла вниз, чтобы принести печенье для утреннего чая. Ханна еще не вставала. Ведь было только начало шестого утра.
Снова резкий, пронзительный крик пронесся по всему огромному дому. И тут леди Чейс узнала голос. Это кричала Шарлотта… крик раздавался из комнат, принадлежащих молодоженам.
Леди Чейс схватилась за сердце.
Что случилось? Какая беда? Шарлотта заболела? В последнее время она выглядела очень скверно; не могло ли это означать, что назревает выкидыш? Если это так, то одна из сиделок должна немедленно бежать к ней, а слуга — отправиться за доктором Кастлби!
И снова раздался пронзительный крик, а следом за ним — смех. Даже не смех, а громоподобный маниакальный хохот. Кровь застыла в жилах миледи.
— Сиделка! Сиделка! — закричала ее светлость что есть силы.
Никакого ответа. Элеонора Чейс, покрываясь холодным потом, уже не сомневалась, что в конце коридора происходит нечто ужасное. Она резко сбросила с себя одеяла и спустила ноги на пол. Это были последние отчаянные усилия умирающей. Не надевая домашних туфель и не накинув шали на широкий, с развевающимися складками белый пеньюар, Элеонора Чейс нетвердой походкой сделала шаг от кровати. Когда она попыталась двинуться дальше, ее сильно зашатало, а пока медленно добиралась до коридора, ей пришлось держаться за стену, чтобы сохранить равновесие. Она шла, тихо всхлипывая и стеная. Ее сердце билось с невероятной силой и так болело, что Элеонора едва могла терпеть. Все же леди Чейс справилась с болью и продолжала продвигаться вперед, не думая о приступе. Ночная сиделка тем временем задерживалась внизу в кладовой, где хранились кондитерские изделия, которые она выбирала на завтрак.
В спальне Шарлотты царил страшный хаос.
Несколько минут назад Вивиан вернулся из дома Ромы Грешем. Он был совершенно пьян и пребывал в злобном и воинственном настроении.
Шарлотта, которая еще спала, внезапно проснулась и увидела мужа, стоящего рядом с постелью и держащего канделябр так небрежно, что горячий воск лился на ковер. Мерцающий свет свечей освещал его вспотевшее бледное лицо. Оно больше не походило на ангельский лик — взору Шарлотты предстали обвисшие губы, мокрые взлохмаченные волосы и прочие следы ночного кутежа. Его красивая одежда была в полном беспорядке, рубашка залита вином, галстук развязан. Вивиан уселся на постель рядом с ней, крепко вцепился в ее одеяло и разразился громким смехом.
— Наверное, я потревожил ваш невинный сон, моя пуритански настроенная женушка, а? — пьяно спросил он.
Шарлотта быстро соскочила с кровати и накинула на себя голубой бархатный халатик. Она выглядела сейчас очень юной и беспредельно печальной. Еще не проснувшись окончательно, она тем не менее смогла говорить спокойно:
— Ради Бога, Вивиан, где вы были?
— Это мое дело. Я не желаю, чтобы ко мне приставали с расспросами.
Теперь, совсем проснувшись, Шарлотта посмотрела на него с глубоким презрением.
— Очевидно, сэр, вы посещаете какую-то скверную компанию?
— Не смейте критиковать меня! Если я немного и поразвлекся, то это вполне естественно. Неужели вы думаете, что я могу жить и дышать в такой рафинированной обстановке, как эта? — Он пьяным жестом обвел холодную, благоухающую цветами спальню, где сильные порывы ветра колебали занавеси на окнах. Шарлотта почувствовала холод и поежилась. Он продолжал: — Да, да, здесь очень холодно! А знаете почему? Здесь холодно с тех самых пор, как эта спальня стала вашей. Воспитывала и растила меня святая, и вот я обнаруживаю, что женился на проклятой ледышке!
Бледная и взволнованная, Шарлотта попыталась утихомирить мужа. Ей хотелось только одного — чтобы больная, находящаяся в другом конце коридора, не услышала громких разглагольствований Вивиана.
— Прошу вас, успокойтесь! — сказала Шарлотта. — Если вам не нравится моя спальня, то у вас есть своя собственная. Пожалуйста, отправляйтесь туда!
Не обращая внимания на эти слова, произнесенные с чувством собственного достоинства, Вивиан с грохотом водрузил канделябр на прикроватный столик. Затем нетвердой походкой подошел к окну и дернул за шнур, раздвигающий занавеси, произведя такой шум, что Шарлотта испугалась, не разбудил ли он кого-нибудь в доме.
— Я люблю тепло, — произнес он. — Тепло и веселье… А еще люблю, когда женщина из плоти и крови страстно зовет меня к себе! Да, да, именно — женщина из плоти и крови, а не какая-то ледышка!
Шарлотта промолчала. Она почувствовала сильное сердцебиение. Ее очень беспокоил Вивиан и его нынешнее состояние. Она видела его пьяным и раньше, но никогда в таком плачевном состоянии. Ибо сейчас он был совершенно не в себе от выпитого. Конечно, ей было известно, что иногда он куда-то уходит из дома и не возвращается до утра. Но прежде он никогда не врывался в ее комнату и не будил ее. Сейчас она видела, что он почти обезумел от крепкого вина, которого влил в себя, очевидно, более чем предостаточно.
«Хоть убейте, я не знаю, куда он ходит по ночам и где так напивается», — с отчаянием думала Шарлотта.
Она считала счастьем, что, пребывая в Клуни, не общается с компанией Вивиана. Однако испытывала глубочайшие страдания из-за презрительного отказа Вивиана разрешить ей навещать приемных родителей. Дважды она тайно и только на несколько минут встречалась с Нан в парке, пытаясь дать ей хоть какое-нибудь деликатное объяснение. Однако славная женщина была глубоко обижена тем, что Шарлотта больше не приходит к ним. Шарлотта же никак не могла объяснить Нан, что все это происходит не потому, что сейчас она занимает столь высокое положение, а из-за них с Джозефом.