Невеста рока. Книга вторая
Шрифт:
Она великолепно исполняла свою роль знатной леди, но в душе оставалась простой девушкой, которая пыталась сделать все ради любви и которой в этой любви было сейчас отказано.
Вивиан снова, пошатываясь, вернулся к жене и, покачиваясь на каблуках, стоял, вперившись в нее мутным взором.
— Проклятая лицемерка! Ты ведь не всегда была такой ледышкой, не правда ли? — проговорил он с улыбкой, от которой мороз прошел у нее по спине.
Она в отчаянии думала о том, позволит ли он ей когда-нибудь забыть о трагической страсти, которая привела ее к теперешнему положению. Сейчас она вспоминала о его поцелуях и ласках не иначе, как с отвращением. Ибо всем своим поведением он уничтожил в ней любовь, привязанность и романтическое отношение к нему.
Посмотрев на часы возле кровати, она сказала:
— Через полчаса проснутся слуги. Может, вам лучше отправиться в постель и постараться уснуть, Вивиан?
— А, значит, вы хотите избавиться от меня? — с пьяным упорством громко спросил он.
Она отшатнулась от него.
— Умоляю вас, идите к себе!
— К черту! — заорал он. — Моя жена будет вести себя как моя жена, если я пожелаю этого!
— А если нет? — прошептала она.
— Ваши желания мне безразличны. Вы живете в моем доме, и я ваш муж и господин!
— Вивиан, ваша матушка услышит… — начала Шарлотта.
— Ваша матушка, ваша матушка! — глумливо передразнил ее он. — Вы вечно натравливаете на меня мою мать. А она тем временем постоянно напоминает мне, что у меня есть любимая маленькая женушка. Меня тошнит от вас обеих!
Он резко нагнулся к ней, схватил ее за руку и начал выворачивать ее с пьяным упорством. Его разум помутился от вина. Сейчас ему хотелось только одного — доказать свое господство над этой красивой женщиной, которая с ненавистью и презрением смотрела на него. Да как она смеет так смотреть?
— Вы узнаете, кто в доме хозяин! И я растоплю этот лед! — заплетающимся языком пробормотал он и снова вывернул ей руку, на этот раз так больно, что Шарлотта не выдержала и закричала. Этот крик и услышала Элеонора.
Между ними завязалась постыдная борьба, которая запомнилась Шарлотте надолго. Этот черный день впоследствии не выходил у нее из памяти. Вивиан безжалостно рвал на ней халат. Когда они боролись, он всем своим весом навалился на нее. Падая, она ударилась о столбик кровати и снова закричала от боли. Он с животным остервенением целовал ее губы. Она, рыдая, кричала:
— Ради Бога, Вивиан, о, ради Бога, не надо!..
— Я хозяин в своем доме, и моя жена должна знать это! Всегда! — произнес он и разразился диким хохотом, швыряя ее поперек кровати. Тонкие кружева на ее шее превратились в лохмотья. Она лежала, тяжело дыша. Задев лицом острую резьбу столбика, она глубоко порезала щеку, и теперь та кровоточила. Шарлотта пыталась подняться, но Вивиан придавил ее своим телом. Ее пальцы вцепились в атласное одеяло и оторвали оборку льняной наволочки на одной из подушек. Словно сам сатана ворвался в покой и умиротворенность этой тихой спальни. Когда она снизу вверх смотрела в лицо Вивиана, ей казалось, что над ней нависла страшная дьявольская физиономия.
— Вы и вправду сошли с ума! — кричала она вне себя.
— Сошел я с ума или нет, но вы уясните себе, что нельзя перечить мужу! — проорал он и с размаху ударил ее по лицу.
Она громко запротестовала:
— Ради Бога, разве вы забыли, что я жду ребенка?..
— Вивиан! — раздался еще один протестующий голос. Это был взволнованный голос Элеоноры Чейс, стоящей на пороге. Теперь она лишь слабо стонала.
Молодой человек стремительно вскочил на ноги. Его сильно шатало. Он напряженно всматривался в появившуюся в дверях фигуру, но алкогольные пары затмевали его взор. Наконец ему удалось сосредоточить взгляд, и он увидел смутный силуэт матери в чем-то белом. Она в ужасе смотрела на него. В ее глазах стоял убийственный укор. Держась за дверную раму, чтобы не упасть, она перевела взгляд с сына на лежащую на кровати Шарлотту, которая, уткнувшись лицом в подушку, горько рыдала.
— Итак, значит, вот до чего дошло, — угрюмо произнесла леди Чейс. — До этого. Возможно, Всевышний и простит тебя, но я, сын мой, никогда!
С этими словами ее светлость тяжело повалилась на пол. Да, это были последние слова в ее жизни! Вивиан кинулся к лежащей матери и опустился рядом с ней на колени, моментально отрезвев. Когда он перевернул тело и посмотрел в широко раскрытые и неподвижно уставившиеся в одну точку глаза матери, понял, что она мертва.
Впервые в жизни он испытал страх и угрызения совести. Его сердце замерло, зубы стучали. А в голове все раздавались последние слова, сорвавшиеся с губ матери:
«Возможно, Всевышний и простит тебя, но я… никогда».
— Мама, — хрипло проговорил Вивиан. — Мама, ну скажи же мне что-нибудь. Мама, я не знаю, что мне делать! Я ходил в гости и слишком много выпил. Мама, клянусь, с этой минуты я буду делать все, чтобы ты поверила в мое раскаяние! О, дорогая мама!.. — Он запнулся и стал в отчаянии целовать остывающие руки.
Но Элеонора Чейс лежала молча. Блеск в ее глазах медленно угасал. Она никогда не увидит и не услышит своего сына, стоящего подле нее на коленях.
Шарлотта начинала осознавать, что случилось. Она в ужасе встала на колени рядом с мужем и обратилась к миледи с мольбою:
— О мама, милая матушка, это я — Шарлотта… поговорите с нами, — умоляла она.
Тем временем проснулся весь замок. В ужасе обнаружив, что постель миледи пуста, в опочивальню Шарлотты ворвалась ночная сиделка. Вместе с ней вбежала Ханна в наспех наброшенном на голову платке. Они замахали на Вивиана и Шарлотту руками, делая им знак, чтобы те отошли. Ханна нагнулась над миледи, приподняла ее безжизненное тело и стала укачивать ее, словно ребенка. На смертельно бледном неподвижном лице уже появилось трагически строгое выражение, свойственное покойникам. Верная старая служанка, обливаясь слезами, кричала:
— О миледи, о Господь всемогущий, миледи!..
— Увы, увы! — прошептала ночная сиделка, бессмысленно ощупывая запястье миледи. — Что случилось? Что заставило ее прийти сюда, милорд? Боюсь, это напряжение и убило ее!
— Да, да, что случилось, милорд? — вторила ей Ханна и обвиняющим взором посмотрела на Шарлотту, которая стояла на коленях. Слезы стекали по ее щекам.
Молодые люди переглянулись. Теперь они смотрели не на ее светлость, а друг на друга. На левой щеке Шарлотты темнел отвратительный кровоподтек, выступила кровь, которая медленно капала на пол. Но, казалось, никто не замечал этого. Вивиан, теперь совершенно трезвый, заговорил. Он начал трусливо обвинять ночную сиделку: