Невеста с огоньком, или Герцог с дымком
Шрифт:
– Третья великая ночь сегодня! Третья ночь… сегодня… Завтра наступит зима! – горланили мальчишки, распугивая птиц.
Кони беспокойно ржали, лязгал металл засовов. Весть о «последней ночи» разносилась ветром по всему герцогству.
Я порывисто соскочила с постели, открыла окно, высунулась… Не ослышалась ведь?
День за стеклом оказался необычно теплым. Яркие лучи согревали так яростно, словно делали это в последний раз. Хотелось жмуриться с непривычки: за несколько дней я смирилась с тоскливой серостью Ташера.
Первой
Не в силах удерживать волнение внутри, я накинула домашнее платье и выбежала в коридор. По замковым стенам и полам бежал тот же ветерок, шептавший«третья ночь… сегодня… третья ночь… завтра зима…».
Навстречу мне шла бледная леди Кетрисс, она была чем-то недовольна и строго отчитывала Леонтина. Воин лишь разводил руками, покорно выслушивая хозяйку.
– Эллайна, тебе лучше вернуться в покои, тут… неспокойно, – женщина поджала губы.
– Но я надеялась увидеться с мужем до…
«До наступления вечера, когда мне придется пройти знакомой тропой и забраться на холодный каменный алтарь».
– Мы все хотели бы увидеться с Эйданом, – с трудом сдерживая раздражение, выдавила леди Кетрисс. Она пыталась натянуть маску благородного умиротворения, но безуспешно. – Однако младший герцог ночью собрал свой охотничий отряд и уехал до рассвета.
– Ему надо… пар выпустить… леди Кет, – виновато выдохнул плечистый воин. – Граксова напасть, неужто вы не понимаете, о чем я толкую? Измаялся!
– Сегодня? Ему нужно выпустить пар сегодня? Да лучше бы он сходил в местный… ох… Эллайна, прости мне эту глупость, – женщина шумно вдохнула, распрямилась и перевела взволнованный взгляд в окно. – Видят северные боги, сегодня не лучший день для охоты…
Глава 9
Завтра зима.
Эти два слова я услышала сотню тысяч раз за нынешний день. Все произносили их по-разному: взволнованно, с надеждой, тревожно, в испуге, с трепетом и смиренно.
Леонтин, проводивший меня до покоев, сказал, что Эйдан скоро вернется с охоты. Что мой муж не мог не почувствовать приход третьей Великой ночи. Как самый темный час случается перед рассветом, так самый теплый день в Ташер приходит в преддверии зимы.
Я искупалась несколько раз, подливая в медную чашу ароматные тоники и мыльные растворы. Спуская воду, набирая снова, меняя один сбор северных трав на другой… Надеясь, что хоть какой-то из них поможет справиться с волнением. А через час замечая, что нервно трясусь в остывшей ванне.
Лишь когда пришла пожилая Фенора и пригрозила переселить в озеро за стеной, я вылезла и обтерлась пушистым полотенцем.
Поглядела на золотое кружево, дожидавшееся на спинке кресла. Нанесла на впадинку у основания шеи несколько капель парфюмированной воды, закутавшись в аромат нимфейры и диких лесных ягод. Приятный, чуть дерзкий, юный, цветочный. С ним я будто стала смелее.
Фенора заплела мои волосы в тугие косы, повязала золотыми лентами и нанесла на лицо немного косметического перламутра.
– Проведите последние часы девичества в покое и молитвах, – рекомендовала старушка, удаляясь к двери. – Леди Кетрисс придет за вами с наступлением темноты и проводит в сад.
За окном уже сгущались синие сумерки, ложились плотной дымкой на крыши домов, на площадь, на лес за стеной. Я натянула сорочку, накинула на плечи тонкий халат, подаренный сестрами-портнихами. Легко перекусила – аппетит пропал, еда от волнения казалась гадкой на вкус.
Еще разок пролистала книгу с «советами благородным леди». Присмотрелась к картинке: неужели со мной вот ровно то же самое произойдет? Варх, еще не поздно сбежать через южные ворота…
Короткий вскрик вырвал меня из размышлений. Могла поклясться, вопль издала леди Кетрисс. Но я, Варх свидетель, ни разу не видела эту степенную женщину кричащей!
Запахнув халат, я выбежала из спальни и темным лабиринтом коридоров пошла на звуки паники. Ржание коней, лязганье металла, громыхание телеги… Все это лилось с площади, в этот час обычно безлюдной.
Игнорируя запреты, я высунулась во двор вслед за встревоженной прислугой. Смешалась с толпой, глядя, как несколько широкоплечих ташерцев сгружают мужское тело с белоснежного, как морской жемчуг, коня.
Лир нервно переступал, выбивая копытами искры из булыжников. Его красивая попона окрасилась красным, и ужас ледяной змеей заполз в мое сердце. Раненым мужчиной был мой муж.
Эйдан неразборчиво стонал, спешившиеся воины что-то сумбурно объясняли сиру Эрфорду. Леди Кет, заламывая руки, велела перенести младшего герцога в нижние комнаты и позвать целителя. Мрачной тенью из-за конюшен на крики летел сир Нетфорд…
Все вокруг меня кружилось, кричало, перешептывалось. Вселяло угнетающую обреченность. На меня никто не обращал внимания: Ташер с каждой минутой все глубже погружался в панику и скорбь по не случившемуся будущему.
Грудь распирало жаром, лоб взмок, на висках скопились капли. Меня лихорадило, несмотря на вечернюю прохладу и легкие одежды. Шелковой тенью я проследовала за леди Кетрисс и подоспевшим целителем, забыв про неприличный кружевной наряд.
Эйдана перенесли в комнату отдыха, уложили на широкий диван, тут же покрывшийся алыми пятнами. Сопровождавшие воины-охотники застыли мрачными изваяниями у стен, целитель хлопотал над красивым молодым телом…
– Раны весьма серьезны, л-леди Кетрисс, – бубнил старик, расстегивая разорванный кожаный жилет на моем муже. – Но не см-мертельны.