Невеста Соболя
Шрифт:
— Слава! — кричит девушка, когда пули начинают лететь в нашу сторону.
— Зря ты, майор! — цедит Решетов, вынимая пистолет из-за пазухи и направляя Саше в голову. — Передай привет другу!
В последний момент, чувствуя охренеть какое жжение в спине, я успеваю дотянуться до ствола и рукой сбить его в сторону. В ту же секунду Решетов спускает курок, а мою грудь простреливает адская боль.
— Слава! Нет! Слава! — Сашин крик заполняет пространство.
Я падаю на колени, прижав
Липкое. Тёплое.
Кровь.
Дальше всё как в тумане. В глазах то темнеет, то проясняется.
Я слышу звуки и крики позади… Вижу, как Решетов выскальзывает через запасную дверь и скрывается… Сашино заплаканное лицо мелькает перед глазами… Она что-то говорит… Или кричит.
Я хочу её успокоить, но говорить не получается. Рот заполняется металлическим вкусом крови.
— Соболь, твою мать! — размытое лицо Клима надо мной.
Он, кажется, снимает куртку и что-то жмёт к ране на моей груди.
— Бе…ги за ним… Уйдёт… — пытаюсь сказать и показать на дверь, но получается хреново. Я захлёбываюсь кровью, а руки не слушаются.
— Слава! Славочка! Слава! — теперь Саша рядом.
Кто-то её развязал. Она падает рядом со мной. Плачет.
Сашка, глупая моя. Самое главное, что с тобой всё в порядке.
— Лёгкое, видимо, пробито пулей, — говорит Клим, потом что-то орёт омоновцам рядом. — Вы туда! Гордеев, скорую быстро!
— Он умрёт! Он умрёт, Паша, он умрёт! — это Саша кричит, а я смотрю на её красивое испуганное лицо и пытаюсь улыбнуться.
Ничего не бойся, малыш…
— Тихо-тихо, успокойся! Тряпки все сюда, что есть! Надо его поднять и усадить! Он должен быть в сидячем положении! Сюда, парни! Быстрее, млять! Помогите мне!
— Вот… Ска…жи… Клим, — захлёбываясь кровью говорю другу, — кто… другой… её от… пу. ли закроет? Пин…дос граж…данский? — улыбаюсь, но тут же закашливаюсь.
Больно невыносимо и холодно.
Меня, кажется, поднимают и фиксируют у стены.
— Заткнись, придурок, мля! — рыкает Клим. — Только попробуй умереть, Соболь.
— Слава, пожалуйста, я тебя люблю… Не оставляй меня. Держись, прошу тебя… Я не смогу… Не переживу… Ты обещал всегда быть рядом… — плачет Саша, касаясь мокрыми пальцами моего лица.
Её руки то ли в слезах, то ли в крови…
Саш, мне жаль, что я столько времени упустил.
Я полный идиот.
Если бы я знал, что всё так случится, то любил бы тебя всегда. Дольше чем вечность.
Крови во рту становится больше, а темнота перед глазами сгущается, полностью засасывая в себя Сашин облик.
— Не надо! — звоном стоит её крик в ушах. — Пожалуйста! Пожалуйста…
Жизнь, как песок — ветер подует, и она рассыпается. Мы хватаемся за неё, цепляемся изо всех сил, но лишь в тот момент,
Я отдал жизнь за человека, которого люблю.
Её жизнь оказалась важнее.
И даже понимая, что, возможно, моё сердце совсем скоро перестанет биться, я не жалею о том, что сделал, потому что главное — она будет жить.
Словно яркие вспышки перед глазами мелькают воспоминания. Сейчас мне кажется их так мало.
«— Слава, опять какая-то девка некрасивая тебя обнимала! Я всё видела из окна!
— Да ты чего, Санёк?! Ты у меня одна-единственная!
— Врун!»
Так и вышло. Единственная.
«— Их больше нет, понимаешь? Их нет. Они погибли!
— Я есть, Сань. Я всегда рядом буду. Обещаю. Слово Соболя!»
Всегда, Сашка.
«— Я же кроме тебя никого не вижу, неужели ты не замечаешь?
— Чего не замечаю, Слав?
— Что я люблю тебя, Саша…»
— Я люблю тебя, Саша… Не п…лачь…
Глава 41. Саша
— НЕТ!!! — кричу, как сумасшедшая, когда в больнице Славу перекладывают на каталку и увозят в сторону операционных. — ПУСТИ!!! НЕ ТРОГАЙ! Я С НИМ ПОЙДУ!!!!
Брыкаюсь. Бешено вырываюсь из Пашиного захвата, смотря на бледное лицо Славы, которое отдаляется от меня всё дальше и дальше.
— Саша, успокойся, — брат прижимает меня к своей груди. Стискивает руки на животе и шепчет на ухо. — Тебя не пустят, понимаешь? Ему сделают операцию и всё будет хорошо, я тебе обещаю.
От страха и истерики меня колотит. Я опускаю голову вниз и смотрю на свои руки и свитер. Они полностью пропитаны Славиной кровью.
— Тебе нужно помыться и переодеться, Саш… — Паша пытается оттащить меня, но я вырываюсь.
— Н-нет, — лихорадочно мотаю головой. — Н-не пойду! Н-никуда не пойду пока Слава не очнётся.
Стискиваю края свитера в окровавленных пальцах. Металлический запах бьёт мне в ноздри. Я чувствую, что мои глаза расширены, как при приступе бешенства.
Наверно, так и есть.
Я сошла с ума.
Меня трясёт как сумасшедшую.
И я не хочу мыться. Не хочу смываться с себя Славину кровь. Как будто это последняя ниточка, которая нас связывает, и я боюсь её разорвать.
— Саша! — подойдя вплотную, Паша хватает меня за плечи и встряхивает. — Посмотри на меня! Посмотри, чёрт, Саша! С ним всё будет хорошо, ты меня слышишь?
— Д-да… — киваю. Сжимаю челюсть, чтобы она не клацала.
— Хорошо. А теперь послушай меня. Тебе нужно успокоиться, помыться и дать врачу тебя осмотреть. У тебя порез на щеке. Возможно, его нужно зашить, иначе останется шрам.