Невеста столетия

Нечаева Вея

Весело переглядываясь, поветрули направились вслед за глашатаем в Зал невест.

Девы воздуха вежливо поздоровались с невестами, облюбовали для себя удобные кресла, сели и не проронили ни слова.

У поветруль были милые детские лица с огромными лучистыми глазами, полными жизни и спокойствия.

Дриады не заставили себя ждать. Протяжно затрубил западный горн. Он ещё выл заунывно, а к дворцу уже подкатил фиакр, влекомый резвой шестёркой лошадей. Из фиакра выпорхнула стайка дриад, высоких, пёстро одетых, хорошо

сложенных девушек, и тотчас окружила глашатая. Как и полагалось, дриад было трое, но создавалось впечатление, что смеётся, говорит и двигается как минимум шесть женщин.

– Лаириэль, весь мир рад зиме – предшественницы весны! – невозмутимо прогорланил глашатай.

Вперёд выступила несуразно одетая девушка. Из-за воротника мужского костюма она выпустила брыжи величиной с колесо фиакра.

Лаириэль сделала книксен.

– Идриль, весь мир рад зиме – предшественницы весны!

Вперёд проворно выскочила дриада в цыганском костюме. Она сделала нечто вроде книксена, подпрыгнув при этом, как козочка.

– Мария Каталония, весь мир рад зиме – предшественнице весны!

– И пусть не оскудеет земля, пристанище наше, и родит деревья, дома наши, – серьёзно проговорила девушка в костюме для верховой езды и прыснула в кулачок.

Дриады наполнили Зал невест своими голосами, шуршанием одежд, стуком каблучков, блеском живых, искрящихся глаз. В очах дриад не было и тени спокойствия поветруль, лишь шальная, пьянящая жажда жизни.

Дриады разом ринулись к подоконнику, залезли на него с ногами, увидели стол и стулья посреди бассейна, с визгом поменяли дислокацию, подняли брызги.

Дриады умудрялись быть одновременно и порывистыми, и грациозными в своих движениях.

Они живо видоизменили свои разношёрстые костюмы на одежду морган. От чопорности одеяний морган не осталось и следа. Там виднеется острое плечо, там грациозная коленка.

Морганы бросали на дриад убийственные взгляды.

Тёмный шёлк эффектно оттенял золотистые, напоминающие блики солнца на осенних листьях, локоны дриад.

Мелодично затрубил горн в центре, на площади с фонтанами.

Сердце Огюстин забилось, как у пойманного зайца. По лицу Кати Сеймур разлилась мёртвенная бледность.

– Пошли, – Огюстин потянула Катю за руку.

Они вышли на площадь, где уже стояла темноволосая девушка, одетая в парчовое платье и соболью безрукавку. Аристократка.

– Оана Стан, замок Сантор приветствует вас!

Аристократка сделала книксен.

– Катя Сеймур, замок Сантор приветствует вас!

Делая книксен, Катя неловко согнула руки, покраснела от смущения.

– Огюстин Буво, замок Сантор приветствует вас!

Ноги Огюстин дрожали. От волнения она присела в глубоком реверансе.

Ни в книксене, ни в реверансе, ни даже в поклоне не было ничего постыдного. Подобные жесты приветствия предназначались не столько глашатаю, сколько замку Сантор и принцам Флориану и Нориберту Сантонскарам.

– Прошу вас проследовать в Зал невест, леди.

Глава 2

Вслед за глашатаем девушки вошли в зал и расположились на диванах, напротив морган.

Глашатай встал у главной двери.

Огюстин размечталась о принцах и потому пропустила начало речи глашатая.

Никто не видел принцев. Должно быть, они красивы, как боги. Последней невестой столетия была моргана. Возможно, от неё Флориану и Нориберту достались глаза, перед которыми меркнут синие бриллианты, изящные и в то же время мускулистые тела, роскошные чёрные волосы.

– Веками все пять рас Империи Санторини жили в мире и гармонии. Но со временем расы начали отдаляться друг от друга. Морганы уходили в глубины океана, пэри заходили всё дальше в пустыню, поветрули скрывались в полях и лесах, дриады и вовсе не показывались людям на глаза. И тогда король Август Воссоединитесь принял мудрое решение – пусть раз в столетие наследный принц берёт в жены девушку из одной из рас, населяющих Империю. Таким образом, каждая раса будет иметь своё время власти. За последние десять столетий на троне королевы дважды побывали люди, дважды – дриады, дважды – поветрули, дважды – пэри и дважды – морганы. Но в этот раз нам повезло. Принцев двое, значит, и невест будет двое.

«А правящих рас будет трое или четверо, что приведёт к немирью», – подумала Огюстин.

– А теперь, – голос глашатая загрохотал, – сыновья Его Величества императора Фабриса Умного, владельца империи Санторини от севера до юга, от востока до запада, Их Высочества наследный принц Флориан Сантонскар и наследный принц Нориберт Сантонскар!

Под звуки фанфар, в сопровождении блестящей свиты в Зал невест вошли принцы.

«И это – братья?!», – подумала Огюстин.

Да, Флориан унаследовал от матери-морганы иссиня-чёрные волосы и прозрачные синие глаза, тонкую стать. Он был превосходно сложен: широкие плечи, узкие бёдра.

Нориберт разительно отличался от брата. Не было у него точных, выверенных движений не то воина, не танцора. Нориберт был русоволос и сероглаз.

Невесты встали. Всё шло согласно протоколу.

Невесты принялись подходить к принцам и обмениваться с ними ритуальными приветствиями. Принцы учтиво отвечали. После приветствия девушки покидали Зал невест.

Подошла очередь Огюстин. Девушка была в смятении.

– Желаю вам здравствовать и славиться, принц Нориберт, принц Флориан.

Огюстин не могла понять, почему первым она произнесла имя Нориберта. Все невесты адресовывали приветствия сначала Флориану, а потом Нориберту, ведь глашатай первым назвал имя Флориана.

Внешность Флориана, хищная, как и у всех морган, пугала Огюстин. Взгляд синих глаз острый, холодный. То ли дело Нориберт. В его облике сквозят тепло и доброта.

– И вам желаем здравствовать, леди Огюстин, – приятным мягким голосом произнёс Нориберт.

Покраснев, как маков цвет, Огюстин присела в реверансе, опустила глаза в пол, и на подгибающихся от волнения ногах поспешила вон из Зала невест.