Невеста столетия
Шрифт:
Огюстин с сожалением посмотрела на заговорённую чашу, с отрадой сбросила на руки служанки намокшую от снега одежду, вошла в ванну, полную горячей воды, и блаженно закрыла глаза.
Глава 5
По протоколу, давно пора было приступать к завтраку, но в трапезную никого не звали.
Огюстин подумала, что принцы уже выбрали себе невест. Нет, не так. Для принцев уже выбрали невест.
«И всех решили распустить, чтобы не устраивать балаган», – печально подумала Огюстин, мысленно прощаясь с мечтой о короне, о троне, о принце… О каком
Из меланхолии Огюстин вывел возбуждённый голос Кати:
– Знаете, что произошло?!
– Что? – вытаращилась Огюстин.
Оана окинула Катю равнодушным взглядом.
– Две самые распрекрасные королевны подрались! – выдержав эффектную паузу, выпалила Сеймур.
– Ноел Видаль и Юлдуз аль-Джабир? – догадалась Огюстин.
– Они самые, – глаза Кати сияли, – дрались, как две бабки на рынке! Подумать только!
Катя не соврала.
Юлдуз – значит звезда. Пэри шла по коридору, гордо неся свою необыкновенную красоту. Все восхищались огненной звездой, и Юлдуз об этом знала. Люди почтительно расступались перед пэри, долго смотрели ей вслед.
Ноел была само величие. Равнодушная к тем, кто её окружает, моргана шествовала так, будто её вели к трону. И чёрные с зелёным отливом волосы Ноел летели подобно императорской мантии, и рубиновая диадема венчала её голову подобно короне.
И встретились моргана и пэри. Подобно двум клинкам, взгляды девушек сошлись и зазвенели; лёд тёмно-зелёных глаз Ноел и золотой песок очей пэри. И никто не хотел уступать.
И повисло тягостное молчание. Ненадолго повисло. Тишину разорвали разъярённые крики двух женщин. Пэри и моргана ожесточённо тузили друг друга. В ход пошло колдовство. И быть бы скандалу, если бы поблизости не оказалось феникса. Его звали Мистраль Новомир. Мистраль самоотверженно попытался разнять дерущихся. Основные удары пришлись на него. Но и Юлдуз и Ноел понесли потери.
Ноел шипела, залечивая ожог. Даже моргана не может мгновенно вылечить водой огонь пэри. Для этого требуется много времени. У Видаль была обожжена правая рука, часть шеи и левая скула.
Юлдуз морщилась, осторожно притрагиваясь к глубоким бороздам на правой щеке. Борозды оставили энергетические иглы морганы.
– Как так вышло, что моргана и пэри столкнулись на узкой дорожке? Они должны были идти разными путями! – шептались слуги.
– А фениксу досталось больше всех.
– А ему всегда больше всех надо.
– Вечно у Мистраля проблемы из-за женщин…
– Позвольте, где была стража? Где были алхимики?
– Дармоеды… Развелось их…
Трапеза шла своим чередом. Стало известно, что Юлдуз аль-Джабир покинула дворец, никому ничего не сказав.
В народе ходит поговорка: «Уйти как пэри», то есть уйти, не прощаясь.
Катя Сеймур кокетливо щурилась на принцев. В лице Оаны Стан читалось скрытое довольство. Отныне Юлдуз аль-Джабир заказан путь во дворец, по крайней мере, в качестве невесты.
На одном конце длинного стола сидели принцы, на другом – император Фабрис, нестарый ещё мужчина.
– Ваше величество Фабрис Сантонскар Умный. Ваше высочество Флориан Сантонскар, и ваше высочество, Нориберт Сантонскар. Я, моргана Ноел Видаль, благодарю вас за гостеприимство и отправляюсь к себе в океан.
В голосе Ноел не было ни тревоги, ни вызова. Океан спокойствия.
Катя Сеймур вжала голову в плечи.
Ноел Видаль вышла из-за стола, направилась к выходу из трапезной. Слуги застыли с подносами. Император и принцы сидели с непроницаемыми лицами.
А Ноел шла. Она не старалась держать осанку, не поднимала высоко голову, не торопилась. Она просто шла, в обычном темпе и как-то буднично, будто шла по безлюдной улице, а не по императорской трапезной. Ноел Видаль скрылась за дверью. Моргане никто не препятствовал.
«Умеет проигрывать. Куда ей в невесты, с таким то лицом. Гордая. Ещё пожалеет о своём поступке», – подумала Огюстин.
Распорядитель шикнул на слуг. Завтрак продолжался.
Огюстин исподтишка разглядывала потенциальных невест. Одетые в облегающие серые платья, они растеряли львиную долю своего колдовского шарма.
Поветрули оказались тощими, как подростки из бедных семей. Морганы – долговязыми. У пэри были слишком широкие и массивные бёдра.
Явными соперницами представительниц человеческой расы были дриады. Золотоволосые, хорошо сложенные. Серые платья не обнаружили изъянов в их телах.
Морганы решили взять обилием драгоценностей. Морские девы сверкали в своих бриллиантах, жемчугах и кораллах, как новогодние ёлки.
Огюстин бросила косой взгляд на Окин Катуавр. Моргана держала изумрудную тиару в высокой причёске так, будто это была корона Санторини. Девы океана были сама невозмутимость.
За завтраком ни император, ни принцы не осчастливили невест живым общением, зато Огюстин то и дело ловила на себе изучающие взгляды монарших особ.
Раса – первична, представительница расы – вторична.
Главное, определиться со второй царствующей расой, а уж невесту можно выбирать по внешности, по характеру и по умению держать себя.
Огюстин представила, какие подковёрные и явные игры шли за воцарение колдовской расы последние пятьдесят лет. А что, если на престол сядет человеческая женщина?
Допустим, поветрули не обидятся. Они живут в гармонии со своими лесами и полями. С ветром.
Если императорская корона не достанется пэри, деве пустыни будет неприятно. Возможно, она даже отомстит. Если только не сочтёт это занятие слишком утомительным для своей драгоценной персоны. В силу физиологии каждая пэри сама себе императрица.
А вот морганы, многочисленный морской народ, всегда стремились к власти.
Насколько Огюстин знала из истории, дриады, эти загадочные златовласки, живущие не то в дереве, не то в камне, тоже стремятся к власти.