Невеста столетия
Шрифт:
Снег укрывал маленьких поветруль пушистым одеялом, делал их волосы, серебристо-русые у Варны и светло-русые у Веданы, белыми.
Ведана села. На её лице не было и следа смерти. Оглянулась с недоумением. Увидела Варну Миролюбовну и всё поняла.
– Зачем ты это сделала? Думаешь, я не могу умереть за тебя! – закричала Ведана, хватаясь за нож.
Подоспевший стражник выхватил нож из руки поветрули.
– Ведана, живи, – тихо промолвила Варна, приоткрывая запавшие глаза на сером лице.
– Ты не умерла, – Варна обхватила щёки полевой сестры ладонями.
Человека
– Да, она будет жить, – кивнула Жизель Жарр, – мне удалось кое-что сделать, но яд повёл себя не так, как я рассчитывала. Варна Миролюбовна навсегда останется в том состоянии, в котором находится сейчас.
Алхимик уныло кивнул.
Ведана тихо плакала, держа Варну за руку. А снег всё падал, стараясь скрыть следы трагедии.
О дальнейшей прогулке не могло быть и речи. Послали гонца к императору. Принесли носилки, бережно положили на них Варну. Ведана не выпускала её ладонь из своей руки.
Носилки понесли во дворец. Невест посадили в коляски и тоже отправили во дворец. К каждой невесте приставили по стражнику.
– Эти поветрули всегда друг за друга горой? – спросил сыровар владельца трактира.
– Нет, только полевые сёстры, – ответил владелец трактира, отирая полотенцем свою толстую и красную шею.
– А можно узнать, какие поветрули приходятся друг другу полевыми сёстрами? – задумчиво спросил сыровар.
– Зачем тебе это знать? – трактирщик стрельнул на сыровара маленькими глазками, – представляешь, что теперь в городе начнётся? Ты, это, помалкивай.
– А стражники наши хороши! У них на глазах женщин ножами колют, а они стоят и глазами лупают, – не унимался сыровар.
– И это на наши-то налоги! – скрипнул зубами трактирщик.
– К свадьбе принцев налоги снизят, – мечтательно улыбнулся сыровар.
– А потом поднимут втрое, – мрачно заверил трактирщик.
Императора Фабрис Сантонскар ломал свою умную голову над важнейшим вопросам: насколько понизить налоги к свадьбе сыновей? Всё решено давным давно, но палата лордов в очередной раз говорит о необходимости внесения изменений в расчёты. Лорды разделились на три группы, и каждая группа говорила свои цифры.
«Скорее бы подписать закон», – с тоской подумал Фабрис.
Но закон о налогах подписывается за неделю до свадьбы наследного принца.
Фабрис мрачно уставился на стену, полностью завешенную картой мира. Вот они, четыре континента посреди океана, похожие на чернильные кляксы.
Империя Санторини находится на самом большом континенте – Лунном Леопарде. Два континента поменьше – Солнечный Лев и Солнечный Тигр. И, наконец, самый маленький континент – Солнечный Ягуар.
Континенты Солнечного Льва и Солнечного Тигра принадлежат людям, умеющим изменять свои тела. Из уст этих людей то и дело слетает непонятное слово «гены». Эти люди, независимо от пола, называют себя демантоидами. Неизвестно, живут ли на этих двух континентах колдовские расы. Морганы этих континентов сторонятся.
До четвёртого континента, Солнечного Ягуара, добраться невозможно. Никто не знает, есть ли там жизнь. А если и знают, то предпочитают хранить свои знания в тайне.
Император решил оставить всё с налогами, как есть. Его размышления прервал тихий и робкий голосок:
– Идриль! Мария Каталония! Где вы?
– Кто здесь? Покажись! – рявкнул Император.
Из тайной комнаты (из тайной комнаты!!!) выглянуло растерянное девичье личико, обрамлённое пушистыми золотыми локонами.
– Я искала подруг, а они меня бросили, – личико готово было расплакаться, – ой, а вы Император? Простите меня, Ваше величество. Они специально это сделали. Это они так шутят надо мной, – из глаза девушки вытекла слезинка.
– Не плачь, дриада, – смягчился Фабрис, – тебя ведь Лаириэль зовут?
Дриада кивнула.
– Все уже уехали, ну и пусть их. Войди, Лаириэль, составь компанию старику.
С любопытством озираясь, Лаириэль вошла в императорский кабинет. Фабрис с удовольствием наблюдал за дриадой. Движения девушки напомнили ему движения молоденькой, пугливой, только-только принесённой в новый дом кошечки.
– Присаживайся, – Фабрис пересел на диван и похлопал по подушке.
Дриада села рядом с императором.
– Как тебе мои сыновья?
– Кто из них станет императором? – с детской непосредственностью спросила Лаириэль.
– Хитренькая! Всё бы вам знать, – усмехнулся Фабрис.
Лаириэль забавляла его.
– Но это ж нечестно, – распахнула искрящиеся ярко-голубые глаза Лаириэль, – вдруг меня выберет Нориберт, а императором станет Флориан?
Фабрис помрачнел и ничего не ответил.
«Как она умудрилась обойти стражу и обереги колдунов? Кто-то играет против меня? Нет, заключать союз с дриадой себе дороже. Её послала мне судьба», – подумал император, который не верил в судьбу.
Но Лаириэль была так свежа и красива, что Фабрис на некоторое время готов был расстаться со своими убеждениями.
– Тебе нравится Флориан? – в лоб спросил Фабрис.
– Флориан нравится, он красивый, Нориберт тоже красивый, но грустный, – простодушно молвила Лаириэль.
«Какая наивность. Не быть тебе императрицей», – решил император.
Но эта-то наивность и умиляла его. А что ещё можно ждать от девочки из леса?
Последней фавориткой императора Фабриса была модница, помешанная на этикете. Она окружила себя модистками, парикмахерами, обувщиками. Но доминировали в её окружении, безусловно, распорядители, по секундам расписывающие протоколы светских раутов в её салоне. Иногда Фабрису казалось, что он держит в объятиях учительницу арифметики – кошмар его детства.
А уж как она блюла себя в одежде! Часами могла позировать на диване перед зеркалом, желая убедиться, что складки платья живописно ниспадают с её коленей.
И в политике фаворитка была не промах.
Фабрис отдыхал от неё уже пятый год. И теперь, похоже, его сердце открылось для нового увлечения.
Эта Лаириэль, она восхитительна своим контрастом: лицо ребёнка и тело девушки.
Дриада была одета с небрежным изяществом. Платье не скрывало её лебединую шею, небольшую высокую грудь, гибкую талию, не широкие, но высокие и крутые бёдра, тонкие ноги.