Невеста страсти

Гудмэн Джо

— Согласен. А как насчет груза?

— Да, у нас есть кое-какой товар. Пойдемте, я покажу.

Джордан провел Клода в трюм, где был сложен груз: богатые шелка, лен, хлопок.

— Мы берем товар в Лондоне в обмен на ром. Прибыльное дело — хватает на то, чтобы оплатить все необходимые расходы. Ни один из кораблей компании не дотирует нас. Мы пользуемся их услугами только для получения информации. Вот этот груз мы должны были продать на островах, да из-за непогоды сбились с курса. Потом капитан Денти собиралась разгрузиться в Новом Орлеане, но опять не вышло. В наше время плавание даже на обычных торговых судах связано с риском. Никому не дают жить спокойно.

Клод

уловил сарказм в словах Джордана. Засмеявшись, он кивнул в сторону двери, которую успел разглядеть за пустыми ящиками и корзинами.

— Готов поспорить на месячное жалованье: хранящееся за той дверью ничего общего не имеет с тем товаром, который берут в Лондоне в обмен на ром. Стоит нам взглянуть на этот груз, и я поймаю вас на обмане. «Принцесса» никакое не обычное торговое судно. И насчет риска вы душой покривили: бояться вам нечего.

— Что ж, может, вы и правы, — усмехнулся Джордан. Разобрав ящики, они открыли дверь, ведущую во вторую кладовую. Джордан взял висящий на стене фонарь.

— Вот почему мы не очень-то любим пограничные власти, — сказал первый помощник, войдя в помещение.

— Господи! — только и смог произнести Клод, оглядевшись по сторонам.

Тут были бочки с порохом, мушкеты, пистолеты самых разных типов и даже пушки, предусмотрительно установленные на лафетах, чтобы в случае необходимости можно было, не теряя времени, заменить поврежденные во время боя орудия. Размеры арсенала покоряли воображение.

— Все это конфисковано у британцев. Честно говоря, капитан несколько фрегатов отпустила с миром: продажей оружия мы не занимаемся, а складывать больше негде.

— Я удивляюсь, как вы это все умудрились сохранить, не взорвав собственный корабль.

— Капитан Денти армировала борта, чтобы защитить от пожара или шального ядра. Из-за этого судно имеет более глубокую осадку, но беды в том особой нет. Мы же перевозчики: вот пусть все и думают, что у нас всегда полон трюм товаров.

— Для чего столько оружия? Насколько я знаю, Алексис всегда обходилась без лишней стрельбы.

— До сих пор действительно обходилась. Нам везло: удавалось останавливать фрегаты хитростью. Офицеров убеждать было труднее, зато команда редко когда проявляла желание сражаться. Поняв, что их противник — капитан Денти, они сдавались, поскольку знали, что их отпустят восвояси. Фактически мы выдавали им путевки домой. Теперь же, когда с той и другой стороны Атлантики идет война, этот груз наверняка придется пустить в дело.

— Тут вы правы, — угрюмо признал Клод.

Они покинули арсенал, чтобы продолжить экскурсию по кораблю.

— Давно вы у нее служите?

— Уже два года, из них полтора — первым помощником.

Таннер заметил, что Джордан говорил это с гордостью. Безусловно, он уважал Алексис, как уважал себя и свой выбор. Познакомившись с остальными членами экипажа, Клод убедился, что чувство собственного достоинства и уважительного отношения к капитану присутствует у всех, кто служит на этом корабле. Моряки производили впечатление профессионалов, компетентных в своей области, четко знающих, чего они хотят в жизни и чего от них хочет их капитан.

Джордан подобрал для Клода подходящую одежду, и тот переоделся в просторные штаны и робу. Скинув капитанские сапоги и, за отсутствием иной обуви оставшись босиком, он принялся за дело. Работа матроса, по-видимому, доставляла ему настоящее удовольствие, так что Джордан невольно задумался, не наскучило ли Таннеру его капитанство.

На самом деле Клод не тяготился ответственностью, связанной с капитанским

званием. Более того, ему не хватало его корабля, его дела, его людей. Но он понимал, что в данной ситуации физический труд будет для него лекарством, врачующим боль от ран, нанесенных Хоувом. Работа не мешала ему обдумывать содержание писем, которые он намеревался написать сестре и Медисону, писем, которые призваны были помочь ему вернуть «Конкорд» и разделаться с Хоувом. Не концентрируясь на том, что делает, он все равно мог быть уверен, что выполнит хорошо любое задание.

Клод пообедал, а вечером и поужинал вместе с остальными матросами. За едой он рассказывал им о себе, обменивался с ними обычными моряцкими байками и шутками и при этом ощущал себя так, будто всегда был одним из них.

Однако Пич все еще настороженно наблюдал за ним. Попытки заговорить с юнгой встречали со стороны мальчика откровенный отпор: он отделывался короткими репликами, всячески давая понять, что не настроен беседовать с новоиспеченным членом экипажа. Тем не менее Таннер не мог не видеть, как постепенно тает стена недоверия. К счастью, юнга был единственным из мужчин, кто ревновал его к Алексис.

В течение дня Алексис не раз оказывалась поблизости, но, увы, им так ни разу и не удалось перекинуться словом. Время от времени Таннер ловил на себе ее взгляд. Когда это случилось в первый раз, она быстро отвернулась, не желая встречаться с ним глазами, но Клод успел заметить в них боль. Легкость, с которой она согласилась на то, чтобы он служил у нее, была, очевидно, лишь внешней. В глубине души Алексис очень страдала, наблюдая его в роли простого матроса. Потом она все же нашла в себе силы не отводить глаз, и Клод пришел ей на помощь: в его взгляде она черпала уверенность. Достоинство, с которым он держался, естественность и независимость — все вместе помогало Алексис примириться с его выбором. Уже под конец рабочего дня, спускаясь с мачты, Клод в последний раз перехватил взгляд капитана. Никакое расстояние не могло скрыть желания, светившегося в нем. Нед Аллисон немедленно дал Таннеру новое задание, так что ему оставалось только гадать, не был ли тот золотой огонь всего лишь игрой его воображения, не выдавал ли он желаемое за действительное.

Клоду выпал счастливый жребий первой вахты.

— Если бы я не знал наверняка, что все было честно, я бы решил, что вы сплутовали, — прищурившись, заметил Джордан.

Сложив на груди руки, он стоял, прислонившись к перилам, и смотрел, как Клод управляется со штурвалом.

— Но вы знаете наверняка, — ответил Клод, смерив скептическим взглядом мощную фигуру белокурого гиганта,

— Конечно, — легко согласился Джордан, попутно проглотив вертевшийся на языке намек на то, что, не позаботься он об этом заранее, новобранцу никогда бы так не повезло.

— Благодарю. — Клод глянул куда-то поверх головы Курта.

— За что? — с неподдельным изумлением спросил Джордан.

Таннер рассмеялся.

— За то, в чем вы все равно никогда не признаетесь.

Джордан промолчал. Ветер трепал его выбеленные солнцем волосы. Он невольно любовался стоявшим у руля моряком: его осанкой, его выверенными точными движениями, выдающими человека, умеющего владеть своим телом и делать любое дело легко, без видимых усилий. Он, казалось, врос в корабль, стал частью того могучего существа, которое сейчас ритмично покачивалось под его ногами. Клод держал штурвал бережно и властно, словно не отполированное многими ладонями дерево сжимал он в руках, а любимую женщину. Джордан от удовольствия даже засмеялся.