Невеста трех ветров
Шрифт:
— Простите, ваше высочество, — ровным и каким-то гневно-холодным голосом вмешался Андраш, — простите, что побеспокоили вас. Разрешите откланяться.
Он развернулся и ушёл. Эрика оглянулась в недоумении. А потом набросилась на Ларию:
— Что ты о себе возомнила?! — прошипела она. — Как ты посмела возражать мне?
Но Лария внезапно рассмеялась. Громко и истерично.
— Так я же теперь принцесса, разве нет? — заикаясь, спросила она. — Вы уж определитесь там…
Нервное напряжение последних дней давало себя знать. Лария смеялась как безумная. Эрика
Она вернулась в комнату только, когда на дом ветра спустилась тьма. Забралась под одеяло, сотрясаясь от холода. И тотчас провалилась в сон. И снова оказалась в знакомой башне, заметённой снегом.
— Странно, — прошептала Лария, — сон повторяется?
Она вновь пошла наверх, а затем подхватила юбки и побежала. Почему-то ей захотелось ещё раз увидеть того скованного мужчину. Отчего-то Ларии показалось, что сейчас она непременно увидит его лицо.
Однако на площадке парня не было. Валялись лишь осколки ледяной цепи. И высилась фигура в длинном колышущемся плаще цвета ягод красной смородины. Лария замерла. Под ложечкой засосало. Она даже попятилась, хотя знала — в снах нет пути назад.
Фигура внезапно оглянулась, и Лария поняла, что то, что она приняла за плащ, оказалось густыми длинными волосами… Но тогда…
Это была молодая женщина. Очень красивая. Нежная, бедная кожа, огромные глаза цвета летних грозовых туч, полноватые губы, верхняя чуть больше нижней, что придавало лицу почти трогательное выражение. Их уголки нервически подрагивали. Светлые ресницы, совсем не красные. Невысокая, скорее хрупкого телосложения, она казалась моложе своих лет, и лишь жёсткость во взгляде подсказывала, что незнакомке явно больше двадцати. Ветер развевал её зелёное лёгкое платье и играл в шелковистых волосах.
— Значит, — прошептала она и шагнула к замершей Ларии, — это ты помогла ему освободиться? Напрасно… Я убью тебя. Но если ты расскажешь мне как ты это сделала, то смерть твоя не будет мучительной. По крайней мере, не такой мучительной, как могла бы быть.
Лария вздрогнула. «Во сне я не могу умереть… Мне нечего бояться» — подумала она, но ей вдруг стало так страшно, что неожиданно оказалось трудно дышать.
— Да, мы во сне, — согласилась женщина, усмехнувшись, — но умрёшь ты по-настоящему. И страдать будешь тоже по-настоящему…
Лария представила слева от себя дверь с большой латунной ручкой, резко распахнула её и прыгнула на лавандовые поля.
— Не смей! — крикнула женщина, но Лария успела стереть дверь раньше, чем та ворвалась.
Солнце садилось за холмами, и девушка побежала вперёд. «Надо проснуться, — подумала она, — вот сейчас надо проснуться». И остановилась. Во сне не было отдышки, и скорость бега не была ограничена. Чего ей, собственно, бояться? Страшная женщина осталась в другом сне, а переходить и сна в сон чудовища не могли. И никто не мог…
Кроме того парня. Но он ведь перешёл вместе с Ларией, не так ли? Наверное, всё дело было в этом.
Лария шла и шла мимо цветущих растений, вдыхая их ароматы. Она почему-то обрадовалась, что тот человек спасся, судя по словам страшной женщины. Это было глупо, ведь он был всего лишь её выдумкой, и всё равно стало как-то легче на душе.
И вдруг Лария заметила, что поля стали уходить вниз, будто кто-то скручивал их, как сиреневую ленту.
«Это невозможно», — подумала она, недоверчиво глядя, как тают холмы на горизонте.
«Беги!» — шепнуло ей сердце.
Тогда Лария вскинула руки и представила, как из них вырастают перья. Белые, с чёрными окончаниями, как у чаек. Лария крикнула, разбежалась и взлетела. Мир продолжал скручиваться внизу, но чайка, раскинув крылья, поймала поток ветра и ворвалась в тёмно-серую тучу. Внутри вспыхивали молнии. Лария сложила крылья и упала вниз, а затем снова поймала воздушный поток, позволяя ему себя увлечь. Внизу бушевал шторм. Он бросал свинцовые волны, вздыбливал их. И она, с высоты своего полёта, видела, как на мутном гребне танцует небольшой кораблик.
Когда-то отец взял Ларию с собой в море, но девочке стало настолько плохо, что это оказался первый и последний раз. Она вспомнила, как герцог Ларан уговаривал её перебороть свой страх. Он даже утверждал тогда, что сам в детстве боялся моря. Что даже сбежал из щита, всё и всех бросив, из-за страха перед стихией. Но Лария только посмеялась. Отец не мог бояться. Только не он.
Но сейчас, во сне, море не пугало девушку. Она была хозяйкой своих снов, и море это знало.
Лария снова взмыла вверх и снова влетела в седую тучу. И это оказалось её ошибкой. Туча оказалась пещерой. Тёмной, с сочащейся по стенам водой. С чем-то противно капающим в тишине. И в тусклом магическом свете рубиново сияли волосы страшной женщины.
— Ты не убежишь, девочка, — прошептала она. — Я увидела, как ты спасла его. Мне больше не нужен ответ.
Лария снова представила дверь, распахнула её, но за дверью оказался камень. Женщина рассмеялась.
— Ты могла убежать, только пока я не знала, на что ты способна, — мягким, почти любезным голосом заметила она. — Но не теперь.
Девушка обернулась и представила огромного красного дракона. Крылатый ящер открыл пасть и выдохнул на страшную женщину пламя. Но та щёлкнула пальцами, пламя погасло, а дракон упал и превратился в красную ящерку.
— Неплохо, — усмехнулась она. — Совсем неплохо. Но это тебя не спасёт.
Она шагнула к Ларии и та, объятая внезапным ужасом, бросилась бежать прочь. Девушка отчаянно пыталась представить выход из пещеры, но все выходы тотчас разрушали обвалы. Лария оглянулась.
Женщина медленно шла к ней. Очень медленно, не торопясь, но пространство сокращалось стремительно. Казалось, сама пещера, повинуясь страшной госпоже, стремится ей навстречу.
Лария представила себя зайцем, и почувствовала, что бежать стало легче. Однако, оглянувшись, обнаружила, что преследовательница уже почти настигает её. Она по-прежнему шла неспешно, и Лария поняла, что скорость в этой пещере совершенно не играет роли.