Невеста в «шотландке»
Шрифт:
— Только одна сестра? Бедная женщина.
Он усмехнулся и обезоруживающе подмигнул.
— Не жалейте ее. Сара умеет за себя постоять. Когда мне было восемь, я подложил ей в постель слизняка. Я все ждал, когда же она закричит, но она вообще никак не отреагировала. А через два дня нашел в собственной кровати целую армию муравьев. Она посыпала простыни сахаром, и я не много недель мог их вывести.
Кэт прыснула.
— Это был хороший урок.
— Очень. Но с высоты восьми лет мне казалось, что со мной обошлись жутко несправедливо.
— Бедняга, —
— А что там есть?
— В общем-то, ничего. Но дорога очень красивая.
Он посмотрел прямо на нее.
— Здесь тоже красиво.
— Да, но скоро вы проголодаетесь.
— Вы правы, — он повернулся к Грому и отстегнул с его спины сумку. — Именно поэтому я взял еду с собой.
И тут она засмеялась низким музыкальным смехом.
— Запасливый мужчина! — Девон доставал еду и смеялся вместе с ней.
Они сидели под деревом и ели. Девон старался, чтобы беседа была легкой, рассказывал забавные истории о своих братьях и сестре, но это давалось ему с трудом. Каждый раз, когда Кэт открывала рот, чтобы откусить кусочек от изумительно вкусной булочки, взятой им на кухне Килкэрна, разум Девона буквально взрывался горячими, страстными фантазиями. Сам он почти не ел, только глядел на Кэт.
Ему нравился этот разгорающийся жар. Именно он, по расчетам Девона, должен был спасти его от кольца. Каждым вздохом, каждым словом, Кэт доказывала, что она, — именно та женщина, которая помешает магии кольца сработать.
И все-таки за ней еще придется мягко поухаживать. Она, конечно, не уклонялась от его прикосновений, но он чувствовал, как в ней борятся сомнение и желание, и что-то внутри него хотело, чтобы все было не так, хотело прогнать ее страхи. Вот он и говорил, и более того, слушал, и учился с каждым ее словом.
Очень скоро речь зашла о стеклодувном ремесле. Он изумлялся тому, какой это долгий и кропотливый процесс. Он гадал, какими еще талантами обладает эта женщина. И, глядя на ее пухлые губы, решил, что с наслаждением откроет в ней парочку талантов, если она о них еще не подозревает.
Тени росли, удлинялись, и они неожиданно для себя обнаружили, что солнце уже садится. Кэт воскликнула:
— Во имя дракона святого Георгия! Как поздно! — Она вскочила и отряхнула с юбки листья.
— Вам пора ехать?
— Да. Ребята будут гадать, что со мной случилось, а еще надо доделать заказ до… — Она покраснела. — Вам это неинтересно.
Девон с изумлением обнаружил, что ему это очень интересно.
— Нет-нет, говорите.
— Нет, — ответила она с печальной улыбкой. — Нам, правда, пора. Ребята начнут меня искать, если я не вернусь в ближайшее время. Они всегда ожидают худшего.
Он увидел ее решимость, поэтому вскочил на ноги и стал упаковывать остатки еды.
Когда он подошел, чтобы помочь ей сесть в седло, она встретила его оценивающим, ищущим взглядом светло-зеленых глаз. Он знал, о чем она думает, — об обещанном поцелуе. Он не был уверен, что это — простое любопытство, или, возможно,
От прикосновения пальцев по его телу прошла волна желания. Она подхватила юбки, готовясь сесть в седло, и он снова задумался, какая же ужасная случайность так восстановила ее против общества, так напугала, что она спряталась глубоко в лесу, как спящая красавица, ожидая принца.
Ну что же, он не принц. Даже и близко не похож. И, — спящая красавица, или нет, — он не планирует оставаться в Килкэрне дольше, чем намеревался. Но, по крайней мере, он может сделать что-нибудь, чтобы эти две недели стали для нее незабываемыми. Возможно, он даже заставит ее ослабить оборону, покажет, что доверять не всегда больно.
И с этой мыслью, прежде чем подсадить Кэт в седло, он приподнял ее лицо и поцеловал.
Девон не помнил, скольких женщин он поцеловал за свою жизнь. И все же, было что-то необычное в том, чтобы целовать женщину, чей рот находился так близко от твоего. Ему совершенно не нужно было нагибаться.
Но самым лучшим в его жизни этот поцелуй стал благодаря реакции Кэт. Она совершенно не сдерживала себя, она отдалась этому поцелую душой и телом.
Ее руки обвили его шею, тело прильнуло к нему, губы раскрылись, языком она прикоснулась к краю его зубов, разжигая в нем огонь.
Он не знал, как долго они целовались. Но каждое подрагивание ее языка, каждое движение ее бедер доводили его почти до предела. Он, наконец, разорвал объятия. Дыхание его прерывалось, разум онемел, затуманенный желанием.
Когда глаза их встретились, она сама дышала часто-часто.
— Это был… запоминающийся поцелуй.
Он расхохотался.
— О да! И впрямь запоминающийся.
Она улыбнулась ему трогательно и нежно, потом повернулась, и позволила подсадить себя в седло. Он размышлял об этой улыбке всю обратную дорогу.
Истина заключалась в том, что Кэт завораживала его. Она предлагала простую дружбу, с привкусом страсти, такой необузданной, что он просто не мог не думать о ней. Конечно, он был абсолютно уверен, что как только отведает этой страсти, Кэт освободит его мысли, как и все остальные до нее. Но пока она была небывалым, свежим приключением, как раз на его пресыщенный вкус. Способным защитить его от чар кольца.
Когда они доехали до вырубки, из магазина гурьбой высыпали подмастерья. И Саймон — впереди всех. Он остановился перед Девоном.
— Где вы были?
— Катались верхом, — спокойно ответил Девон, хотя его и возмутил вопрос, заданный в такой манере. Он указал на Грома, потом на Верную. — На лошадях.
Лицо Саймона налилось кровью.
— Я знаю, что на лошадях, ты, суки…
— Саймон! — Кэт послала ему угрожающий взгляд из-под ресниц.
Огромный шотландец сжал губы и замолчал, хотя если бы взглядом можно было сжечь, Девон превратился бы в головешку.
Кто-то из подмастерьев заворчал.
— Мы беспокоились о вас, мисс Кэт.