Невеста вечности
Шрифт:
– Это частное владение, частный дом. Здесь собрались гости, – сказала Балашова.
– Откройте ворота, – снова велел Страшилин.
– Мы из полиции, я местный участковый, вы обязаны открыть, – поддержал его Гуляев.
– Тут собрались гости на свадьбу. – Балашова оглянулась на двери часовни.
На пороге появилась фигура в черном. Катя пригляделась – сестра Пинна, в прошлом – чемпионка по женскому боксу Ангелина Ягодина. Она молча кивнула и протянула Балашовой связку ключей. Не подошла сама к воротам, а просто протянула с порога. И Балашова покорно, послушно быстро вернулась, забрала ключи и отперла
Они вошли.
– Что у вас здесь происходит? – спросил Страшилин. – Сестра Пинна, что вы устроили тут?
– Проходите, смотрите, – ответила она, – ничего противозаконного.
Они поднялись по ступенькам, вошли и…
Катя долго помнила потом это ощущение – они сразу же оказались в плотной толпе, потому что помещение было маленьким, а собралось внутри много людей.
Узкие окна часовни прикрыли ставнями, и здесь царил полумрак, разгоняемый сотнями восковых свечей, укрепленных на стенах, стоящих на подоконниках и на полу впереди, на свободном от народа пространстве.
А еще часовня утопала в белых цветах. У стен похоронные венки – те самые, что выгружали из машины на глазах Кати и Страшилина в прошлый раз. Все сплошь из белых искусственных цветов. А живые белые цветы – в основном розы и лилии – были разбросаны по полу или стояли букетами в стеклянных банках. Почти все они уже увяли, а те, что стояли в банках, поникли. Вода стала мутной.
В духоте, насквозь пропитанной запахом тлена, горячего воска, цветочного аромата, людского пота, духов и несвежего дыхания атмосфера стала словно плотнее, насыщеннее и…
Будто мираж на фоне желтой стены, среди огоньков свечей, возник постамент из черного полированного дерева. А на нем фигура – пожелтевший скелет в самом красивом, какое только можно вообразить, подвенечном белом платье, украшенный золотом – десятки золотых цепочек, кольца и перстни, нанизанные на эти цепочки, как мониста, как бусы, золотые браслеты, золотые часы на костлявых руках.
Золото, золото, золото, ювелирные изделия – новые и старые, изящные и массивные…
Белое платье невесты…
Череп с мертвыми пустыми провалами вместо глаз…
Коса в руке, лишенной плоти…
В первое мгновение, увидев эту почти шутовскую фигуру, Катя подумала: это какой-то фарс, это абсурд… это ПЕРФОРМАНС…
Но потом дикая тревога сжала ее сердце и… Голова закружилась – от всей этой духоты, от вони мертвых цветов, от горячего воска.
Чтобы как-то удержаться на ногах – потому что пол буквально плыл под ногами, она вцепилась в руку Страшилина и почувствовала, как он сжал ее руку в своей.
– Покровительница… Избавительница… Неотвратимая… Вечная… Нежная утешительница… Грозная, как буря… Мягкая, как сон… Приходящая ко всем… Знающая Истину… Святая Смерть!
Это монотонно и глухо произнес женский голос.
И все собравшиеся хором повторили, как сомнамбулы:
– Святая, святая, святая Смерть… Мать и Дева…
– Заступница наша!
Из-за скелета с косой в платье невесты появилась сестра Римма – по-прежнему в своем черном монашеском облачении.
– Вы пришли, я знала, что вы явитесь сюда, – обратилась она прямо к Страшилину.
– Что тут у вас происходит? – хрипло спросил он.
– Что еще за шабаш? – повысил голос участковый Гуляев.
– Ш-ш-ш-ш-ш! Не кричите здесь. Тут не нужно кричать. Тут все ведут себя кротко перед ликом ЕЕ.
– Что за несанкционированное сборище? – участковый выступил вперед.
– Это частное владение, а эти люди – гости, приглашенные на свадьбу, – ответила сестра Римма. – Братья и сестры, дорогие мои, покажите ваши приглашения на свадьбу.
Толпа внутри часовни зашевелилась: мужчины полезли по своим карманам, женщины – в сумки. В руках оказались открытки с надписью «свадьба», «бракосочетание», «приглашение». Катя, почти теряя сознание от духоты и этой тяжелой сгустившейся до предела атмосферы, все же пыталась рассмотреть этих собравшихся – в основном молодые и среднего возраста, крепкие парни, похожие на «братков», в куртках-бомберах, с золотыми цепочками на шее и золотыми часами. И женщины – эти самого разного возраста, облика, по-разному одетые – некоторые очень модно и дорого, другие бедно.
– Менты, чего приперлись?
– Тут свадьба, мы на свадьбу приехали!
– Менты, вон отсюда!
Негромкие голоса, но весьма внушительные фразы, со скрытой угрозой.
– Тихо, тихо. – Сестра Римма подняла руку. – Убедились? Это наши гости на свадьбу. А это частный дом. Все в рамках закона.
– А где жених и невеста? – не унимался участковый Гуляев.
– Мы ждем, они скоро будут… если не задержатся.
– Да вы что, издеваетесь? А это что за чучело с косой? – участковый ткнул в скелет в подвенечном платье.
– А вы… а ты разве не знаешь? Разве ты ЕЕ не узнаешь? – спросила сестра Римма. – Ну же, неужели ты никогда не встречался с НЕЙ? Или ты забыл?
– Что забыл? Что вы несете?
– Давно уж за тридцать тебе, а ты все холостяк… И забыть не можешь. Нет, не способен… Ну же, вспомни, взгляни на меня, – сестра Римма повела рукой в сторону скелета с косой. – Как вы с ней ехали в твоей машине, и она… та девушка, твоя девушка, твоя любовь, умирала от передозировки. А ты вез ее в больницу и не довез живой. Она умерла там, в твоей полицейской машине, прямо на твоих руках, умерла от кокаина, который ты сам, сам привозил ей, потому что не мог отказать. Ты ведь любил ее, а она была конченая наркоманка. И она умерла в твоей полицейской машине, и ты плакал и метался, и умолял, и снова плакал… Разве ОНА не была с тобой там, на той пустой ночной дороге? ОНА – неотвратимая, грозная, святая?
Участковый Гуляев, сжав кулаки, шагнул вперед. Катя увидела, что он сильно побледнел. А потом он круто развернулся и, расталкивая собравшихся, ринулся вон из часовни.
– Она – это смерть? – спросил Страшилин.
– Да, Смерть – Святая Смерть – наша заступница, утешительница, – сестра Римма обернулась к скелету. – Это всего лишь образ, фетиш. Не судите строго. Это всего лишь фетиш. Каждый из вас встречался с НЕЙ. И для каждого образ ЕЕ различен, ОНА многолика и разнообразна. Хорошо, что вы пришли, господин следователь, вам полезно послушать нас. Уж вы-то видели ЕЕ, нашу госпожу, в самых разных обличьях. Но и другие тоже. Вот ты, мальчик-полицейский, – она ткнула в сторону молодого патрульного, – разве у тебя никто не умирал? Разве у вас у всех никто не умирал? Ваши родители, ваши близкие, ваши друзья, знакомые, ваши дети? Вы все встречались с НЕЙ, и вы все, все без исключения встретитесь с НЕЙ опять – уже один на один, когда придет ваш смертный час.