Невеста
Шрифт:
«Нет, — сказала она себе, — откладывать нельзя. Это поручение Володи».
Но мать того мальчика!.. О встрече с ней Валя не могла думать спокойно. Для нее, для этой женщины, Володя, наверное, был ненавистен; она видела в нем почти убийцу своего сына. Ей нет дела до того, что Валя любит Володю. Факт остается фактом: из-за него чуть не погиб ее сын. При мысли об этом Валю разом оставляла вся ее уверенность.
Но она не могла, не имела права уклониться от этой встречи. Стоя под дождем, на ветру, Валя повторяла себе, что непременно доберется до Колтышей сегодня
Она решила добежать до стоявшего поодаль домика, переждать дождь, обсохнуть немного и снова выйти на шоссе.
Каблуки вязли в земле, мокрая трава хлестала по ногам. Задыхаясь от бега, дождя и ветра, продрогшая Валя добралась до домика и постучала в закрытую дверь.
На пороге появилась старуха. Не дослушав Валю до конца, она молча потянула ее за руку и ввела в комнату.
Едва перешагнув порог, Валя остановилась в нерешительности. Вода с ее плаща стекала струйками прямо на свежевымытый, гладко выструганный пол. Она попятилась и услышала голос старухи:
— Скидывай пальтишко-то! И туфли скидай…
Валя торопливо расстегнула плащ, старуха помогла ей стянуть намокшую синтетическую ткань. «Тоже, материя называется!» — пробормотала старуха, подняла с полу облепленные грязью туфли с покосившимися каблуками, подтолкнула Валю вперед, а сама вышла.
Ступая босыми ногами по гладкому полу, Валя сделала несколько шагов и остановилась посреди комнаты. Вдоль стен стояли три железные, застланные пестрыми одеялами кровати и маленькая коляска, в которой спал прикрытый кисеей ребенок.
Старуха вернулась в комнату уже без плаща и туфель. Указывая на стул, стоявший возле квадратного, покрытого кружевной скатеркой стола, она сказала:
— Садись!
Затем пошарила на печке, бросила Вале огромные валенки и так же коротко приказала:
— Надевай.
Валя молча сунула ноги в валенки и смущенно оглядела себя.
— Не фасонные, зато тепло, — удовлетворенно заметила старуха, пододвинула стоявшую у печки табуретку, села и сказала: — Пальтишко-то твое я на печку повесила. Не растает? Мне зять говорил, теперь такую материю производят, что от тепла тает. Достигли, значит.
— Спасибо, — улыбаясь, сказала Валя и спросила: — Как ваше имя-отчество?
— По имени давно звали, — ответила старуха, — а отчество Петровна. Так и зови, коли хочешь.
Валя взглянула в окно. Дождь, казалось, затихал.
— Я тебе вот что скажу, — наставительно продолжала старуха. — Пообсохнешь малость, и давай обратно в город. Коли ехать по такой погоде, плащ надо брать настоящий, брезентовый, да сапоги надевать.
— Мне сегодня в Колтыши надо, — отозвалась Валя. — Дождь чуть утихнет, я и пойду. Простите за беспокойство, тороплюсь очень.
— Не о том речь, — строго возразила старуха. — По мне хоть до вечера сиди. А торопиться без толку ни к чему. Тут недавно один поторопился, на велосипеде ехал…
— На велосипеде? — настороженно переспросила Валя.
— Ну да, на велосипеде. Обычное дело — велосипед. Только и на ём торопиться
— Вы… вы сами это видели? — воскликнула Валя.
— Ай не веришь? Ясное дело — сама. У крыльца стояла. Вижу, ктой-то по обочине на велосипеде гонит, аж пригнулся весь. Темнеть начало, и дождь разошелся, еще посильнее, чем сейчас. Парень-то на велосипеде тоже, видать, в колхоз торопился, как ты нынче. Стал сворачивать, а грузовик его и подсек…
— Кто ехал на велосипеде? — едва переводя дыхание, спросила Валя. — Мальчик?
— Может, мужик, а может, и мальчик.
— Как же вы не подошли к нему? Не посмотрели?
Наконец один грузовик замедлил ход, и шофер, высунувшись из окна кабины, крикнул:
— В город, что ли? Садись, а то растаешь!
— В Колтыши! — крикнула Валя. Шофер мотнул головой, машина снова набрала скорость и быстро исчезла за пеленой дождя.
Поблизости не было видно ни «грибка», ни «павильона», ни хотя бы навеса, под которым можно было бы укрыться от дождя. В стороне стоял, правда, одноэтажный деревянный домик, но до него было метров двести, не меньше.
Дождь уже хлестал вовсю. Валя наклонила голову, чтобы крупные капли не били в лицо. Теперь, видя приближавшуюся машину, Валя отбегала в сторону, потому что ее уже не раз обдавало с ног до головы грязными брызгами из-под колес.
По правде говоря, ей хотелось перейти на противоположную сторону шоссе, сесть в автобус, вернуться домой и поехать в Колтыши завтра.
«Нет, — сказала она себе, — откладывать нельзя. Это поручение Володи».
Но мать того мальчика!.. О встрече с ней Валя не могла думать спокойно. Для нее, для этой женщины, Володя, наверное, был ненавистен; она видела в нем почти убийцу своего сына. Ей нет дела до того, что Валя любит Володю. Факт остается фактом: из-за него чуть не погиб ее сын. При мысли об этом Валю разом оставляла вся ее уверенность.
Но она не могла, не имела права уклониться от этой встречи. Стоя под дождем, на ветру, Валя повторяла себе, что непременно доберется до Колтышей сегодня же! Валя чувствовала, что ее туфли промокли, вода проникала уже и за воротник плаща.
Она решила добежать до стоявшего поодаль домика, переждать дождь, обсохнуть немного и снова выйти на шоссе.
Каблуки вязли в земле, мокрая трава хлестала по ногам. Задыхаясь от бега, дождя и ветра, продрогшая Валя добралась до домика и постучала в закрытую дверь.
На пороге появилась старуха. Не дослушав Валю до конца, она молча потянула ее за руку и ввела в комнату.
Едва перешагнув порог, Валя остановилась в нерешительности. Вода с ее плаща стекала струйками прямо на свежевымытый, гладко выструганный пол. Она попятилась и услышала голос старухи:
— Скидывай пальтишко-то! И туфли скидай…
Валя торопливо расстегнула плащ, старуха помогла ей стянуть намокшую синтетическую ткань. «Тоже, материя называется!» — пробормотала старуха, подняла с полу облепленные грязью туфли с покосившимися каблуками, подтолкнула Валю вперед, а сама вышла.