Невеста
Шрифт:
– Почему же ты не пришел ко мне в комнату? Последовала короткая пауза, а потом:
– А ты была бы рада мне, Уиллоу?
Она повернулась к нему, таща за собой одеяло. Золотые молнии сыпались у нее из глаз.
– Нет!
Гидеон пожал плечами и развел руками.
– Мне нечего сказать, – сказал он. – Ты простишь меня, Уиллоу?
Комната, казалось, наполнилась ароматом белой сирени, вплывавшим через открытое окно.
– Гидеон Маршалл, ты собираешься быть хорошим мужем, – спросила она, – или бесстыжим распутником?
– Полагаю,
– Зависит!
Он устало улыбнулся:
– Тогда я буду хорошим мужем.
Несмотря на свою рассудительность, Уиллоу поверила ему.
ГЛАВА 7
Когда Девлин Галлахер вернулся из своего затворничества в горах, он увидел, что Хуан и Паблито грузят ящики и корзины в повозку. Все сразу же поняв, Девлин ощутил щемящее одиночество.
Уиллоу уезжала.
Смирившись с этим, Девлин отмахнулся от предложенной Паблито помощи и сам отвел лошадь в стойло, дав ей воды и корма. Он уже направлялся к дверям конюшни, когда к нему подошел Гидеон Маршалл. Вид у него был решительный и нервный одновременно.
– Ты уж лучше не обижай мою дочь, – грубовато сказал Девлин.
Гидеон слабо улыбнулся. Было ясно, что ему не нравится мысль, что он ставит Уиллоу между мужем и братом, и это хоть как-то утешало Девлина.
– Не буду, – пообещал Гидеон.
– Я думал, ты к этому времени уже уедешь, – заметил Девлин, потирая рукой ноющую шею, когда они выходили из полутемной конюшни на яркое солнце. Он начинал стареть; слишком стар, чтобы бродить в горах и спать на земле.
Гидеон засунул руки в карманы.
– Уиллоу не хотела уезжать, не поговорив сначала с вами. – Он помолчал, потом откашлялся. – В общем-то и я тоже.
Девлин понимающе посмотрел на зятя:
– Спасибо.
Гидеон только кивнул; у него на щеке дергалась мышца, а глаза, которые он отводил в сторону, снова пристально посмотрели в лицо Девлина. Судья понял, он хотел сказать что-то еще.
– Я бы выпил чашечку кофе у Марии прямо сейчас, – заметил Девлин. – А ты?
Гидеон снова кивнул, и у него покраснела шея, а потом и уши.
Все сразу же поняв, Девлин улыбнулся про себя.
Подав молча кофе, Мария вышла из кухни. Гидеон с Девлином сидели за столом, обхватив ладонями чашки.
Гидеон снова откашлялся:
– Сэр…
Девлин немного подождал, прикусив нижнюю губу, чтобы не улыбнуться или, того хуже, не рассмеяться.
– Да, – сказал он наконец, не в силах удержаться и подняв бровь.
Гидеон заерзал на стуле.
– Мы… ну… Уиллоу и я уже были вместе. Девлин отпил горячий кофе, и, проглотив, обжегся им.
– У тебя, должно быть, есть какой-то повод, чтобы рассказать мне об этом, парень. Но я не совсем понимаю, какой именно, – смог он сказать.
– Вы имеете право знать, что это никакое не притворство, я имею в виду наш брак, – выпалил Гидеон,
– Правда?
Гидеон решительно покачал головой:
Честно говоря, не скажу, что люблю вашу дочь, вот. Не знаю, люблю или нет. Но я буду хорошо обращаться с Уиллоу, обещаю.
Тебе придется сдержать это обещание, – спокойно предупредил его Девлин. – Есть две вещи, которые я не потерплю, Гидеон, и это уже твоя забота. Никогда, ни по какой причине, даже в ярости, не смей бить мою девочку. И никогда не предавай ее с другой женщиной.
Гидеон сжал зубы и хотел было заговорить, но Девлин резко оборвал его:
– Я знаю, что ты скажешь. Не мне советовать быть верным жене. Но у меня есть на это право, потому что моя дочь будет страдать и потому что мне лучше, чем кому-либо еще известно, сколько боли и неприятностей может принести такое самопрощение.
– Вы хотите сказать… Девлин снова перебил:
– Я говорю, что мне жаль того, что я сделал твоей матери, Гидеон. Я сказал это ей и говорю тебе. Только попробуй опозорить Уиллоу, и я отстегаю тебя. Если ты считаешь, что это пустая угроза старика, то снова подумай об этом.
Гидеон отвел глаза, молча размышляя над словами Девлина.
– Незадолго до своей болезни твоя мать сказала мне кое-что, врезавшееся мне в память до самой смерти, что бы я ни делал, – тихо продолжал Девлин. – Она сказала, что не могла простить мне не моих похождений, а того, что люди жалели ее из-за моего поведения. Ивейдн ненавидела меня за это, и я не виню ее.
Карие глаза скользнули по лицу Девлина, их выражение нельзя было прочесть.
– Когда вы женились на моей матери, вы просили ее оставить меня и брата в Нью-Йорке?
Прямота вопроса несколько ошеломила Девлина, но он быстро ответил:
– Конечно, нет. И она не хотела оставлять вас – она неделями плакала.
– Почему же она не боролась с дедушкой? Девлин вздохнул, откинувшись на спинку стула и вспоминая.
– Здесь тогда все еще было много индейцев, и единственным законом была бдительность. Твой дедушка убедил Ивейдн, что с ним вы будете в безопасности, что там вас ждет лучшая жизнь, доктора, хорошие школы.
Гидеон на минуту отвернулся, и в этот краткий миг Девлин понял, насколько похожи были Стивен и этот молодой человек. Он снова успокоился.
В тишине вошла Уиллоу, сияющая и счастливая. Она бросилась в объятия Девлина, едва не опрокинув его стул. Он засмеялся и прижал ее к себе. Теперь он улыбался, разделяя ее очевидную радость, хотя и знал, что позже будет горевать о том, что потерял ее.
Какое-то чувство заставило Венсела Тадда в то июньское утро не пойти ни в его любимый салун, ни в комнату, которую он снимал в пансионе миссис Портер, несмотря на то что ему было жарко, хотелось пить и вообще силы покинули его. Вместо этого, ругая себя самого, он направился в магазин.