Невеста
Шрифт:
– Не очень, - как бы оправдываясь, сказал парень.
– Там геи в основном.
– Пидоры, - зашипел Швёдов.
– Не признаю этого слова, "геи". Пидоры! Как телик включишь - там пидор кривляется. Я считаю - мочить их надо. Шлёпнуть в патоку - и все дела.
– Ну, как сказать...
– пожал плечами Валера.
– Они всякие бывают. Есть нормальные. Нас вот тоже многие не любят. Ну и чего? Я вот тоже, пока человеком был, к вампирам относился как-то не очень. То есть вообще в них не верил, конечно, но как бы не любил...
– Ты сравнил, - наёжился Саша, - кто мы и кто пидоры. Они же извращенцы, в очко долбятся. Ты вот долбиться в очко сможешь?
– Охренел?
– Ланшаков даже слегка отодвинулся от Швёдова.
– А хотя... ты вот в "Летучую Мышь" ходишь? С Москалюком краску квасишь? А Москалюк знаешь кто?
– Хожу, - признал очевидное Саша.
– И с Жорой знаком. Ну, в смысле здороваемся. Хотя он пидор во всех смыслах. Но кабак у него знатный. Главное, донора там всегда можно снять.
– Если бабло есть, - завистливо вздохнул Валера.
– С доноров, кстати, Жора имеет по полной. И хучь ты чего скажешь: точка-то его... Ну и дрючит, конечно, в попинс.
Стали обсуждать "Летучую Мышь" - дорогой московский вамп-клуб, о котором Влад много слышал, но ни разу не был. "Мышой" заправлял Жора Москалюк, известная сволота, вдобавок ко всему ещё и любитель жарить в фуфляк.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что Ланшаков стал вампиром где-то с год назад, по пьяной лавочке: с малознакомым приятелем припёрся на чей-то день рождения, потом оттуда попёрся ещё куда-то, заснул, проснулся на улице - без денег, без документов и без литра краски в венах. Для подавляющего большинства граждан такие истории кончаются просто скверным воспоминанием, но у Ланшакова была предрасположенность, так что через пару месяцев у него проклюнулись клычки. Хорошо, что на озвучке сидел один старый вампир, который быстро понял, что происходит с парнем, объяснил ему некоторые основные вещи, а главное - дал наводку на точки, где можно купить флакон консервированной или пообщаться с донором. На доноров у Валеры, правда, не хватает заработков и сейчас, но он не унывает - после открытия второго слуха он понял про музыку что-то такое очень важное и теперь профессионально растёт ни по дням, а по часам...
Опять высунулась из-за ограды кошка. Ланшаков зарычал на неё собакой, и та сгинула. Швёдов такое обращение с животиной горячо одобрил, и разговор переключился на вред, происходящий от домашних животных.
Третий претендент появился неожиданно.
Этот умел ходить бесшумно и маскировать ауру. Поэтому, когда из-за могильного камня высунулось сморщенная бородатая физиономия, даже привычный ко всему Влад невольно поёжился.
Физиономия гадко ухмыльнулась.
– Ждря-ашьче вам, - тихо и опасно просвистело в воздухе.
Говорящий сильно шепелявил - похоже, с зубами у него были проблемы.
– Выползай, - даже не пытаясь скрыть омерзение, сказал Влад.
– Тебя никто не тронет. Здесь, по крайней мере. Подходи, что-ли, как тебя там...
– Ш-шидоровичи мы...
– претендент подошёл поближе, однако не слишком близко.
– Пидоровичи вы, - ощерился Ланшаков.
– Из-за таких нас и не любят.
– Мразло, - поддержал Швёдов.
Типчик и впрямь выглядел на редкость погано. Тощий, сгорбленный, с трясущимися руками и нечистой бородой, местами слипшейся от крови, и к тому же - если смотреть вторым зрением - окутанный свечением блевотного цвета.
Это был уличный вампир, "стрей", гроза бомжей, бич детей-беспризорников, ужас запоздалых прохожих. Уличные обычно не церемонились с добычей, высасывая тела досуха - из жадности и от страха перед разоблачением. Цепешу пару раз приходилось доставать с того света жертв стреев. Один выжил. Второй - тринадцатилетний мальчик в смешных очочках - умер у Влада на глазах. Кровосос уж очень старательно над ним поработал: наверное, жил рядом и боялся, что мальчик, если останется в живых, его узнает... Влад выяснил адрес мальчика и чуть ли не месяц гулял в том районе, разыскивая убийцу, но так никого и не нашёл...
Обычно уличные живут не слишком долго - рано или поздно их отлавливают и убивают свои же - но этот был старый и хитрый. Он даже подходил с оглядочкой, готовый в любой момент броситься наутёк.
– Ну шшто, мужжишки, женичьшя бум?
– физиономия скривилась.
– Кто жжешь за главного? Ксиву мою пжовежь, э?
– Я распорядитель, - сказал Влад с отвращением.
– Доставай приглашение. И быстро.
Стрей протянул немытую лапу с жёлтыми ногтями. В ней был зажат такой же листочек, как у Швёдова и Ланшакова.
Закатанная в пластик бумажка сначала показалась Цепешу подозрительной: вместо паспортных данных там значилось только "Ефим Сидорович". Однако, аромат вампирессы был вполне настоящим. Вздохнув, Цепеш вернул уличному заявку и допустил его.
– И этот туда же. Женишок, мля, - Саша демонстративно сплюнул.
– Да ты не менжуйшя, - неожиданно ехидным голосом заговорил уличный. Чего чибе меня боячшя? Я же штаренький...
– Говнище какое, - набычился Швёдов, засовывая руку за пазуху. Может... того? У меня пули серебряные.
– Положи на место и не доставай, - попросил Цепеш.
– Не то, когда начнётся, пристрелишь кого-нибудь. Причём не его. Так что - не здесь и не сейчас. И ты тоже тихо сиди... Сидорович. Ну и отчество у тебя.
– Папку мово так жвали, - обиженно прошепелявил Сидорович.
– А нашшот бабы - это ушш пущщай баба решает...
– Заткните кто-нибудь этого чушка, или я за себя не отвечаю! взорвался Саша.
– Заткнись, Сидорович, - скомандовал Влад.
– Тут он прав, - обратился он к Швёдову.
– В данной ситуации вы все, к сожалению, равны. Выбирает невеста. Если ей понравится этот, - он деликатно пропустил слово, - значит, будет этот. Ему же ответили на заявку?
– Почему у него вообще приняли заявку, хотелось бы знать, - Саша почесал подбородок.
– Должен быть какой-то контроль.
– Какой контроль?
– спросил Влад.
– Система веками не меняется. Любой вампир может написать заявку в произвольной форме, удостоверяющую его желание продолжить род естественным путём. А также данные о том, как его найти в случае удовлетворения просьбы. Заявку кладут в одно из известных мест. Ты свою куда клал?
– В дупло. То есть, - сразу поправился он, - в смысле - в настоящее дупло. В дереве. В Ботаническом саду.