Невиданная птица (сборник)
Шрифт:
Никто не работал. Одни лежали на усеянной щепками траве, другие слонялись туда и сюда, вялые, словно невыспавшиеся. Подперев подбородок кулаками, сидела на крыльце Галина и смотрела вдаль злыми глазами. Опустив руки, поникший, печальный, стоял на краю площадки завснаб. Оська грыз какую-то палочку, то хмурил, то подымал брови, о чем-то сосредоточенно думая.
Высокая тонконогая Соня Феофонтова стала недалеко от председателя, оглянулась кругом и заговорила скучным голосом:
— Вы, ребята, как хотите,
Ей никто не ответил, но сидевшие и лежавшие повернули головы, а те, кто был на ногах, подошли поближе.
— Вы, конечно, можете злиться и говорить что хотите, ребята. Но только я такой человек: если вижу что-нибудь неладное, так прямо и говорю. Взрослые правы: без руководителя мы ничего не добьемся.
Оська попытался презрительно улыбнуться:
— Спасовала уже? Пожалуйста, уходи! Мы нытиков не держим.
Но тут уже несколько человек сразу заговорили:
— Хватит тебе, Оська; «спасовала» да «спасовала»!
— Если б все могли сами дома строить, так незачем было бы на инженеров учиться.
— Захотят — у нас всю школу по кирпичику растащат, а мы и пикнуть не посмеем.
— Провозились тут зря, а потом попробуй посмотри Платону Ивановичу в глаза!
— Правильно!
— Хватит!
— Чепуху мы затеяли!
Я понял, что сейчас развалится все наше строительство. Я был согласен с Соней и с другими ребятами, и все-таки на душе у меня было грустно. Тимошка готов был заплакать… Трудно добиваться своей цели, если у тебя что-нибудь не клеится, но еще труднее бросить дело, которое любишь!
Глава VIII. Лидия Алексеевна
— Приближается какая-то тетенька. Приближается какая-то тетенька, — сказал Саша Ивушкин, который так и не покинул своего поста на стене.
Некоторые ребята уже собирали пилы, топоры и молотки, готовясь уходить домой; другие чистились, хлопая себя кепками по штанам. Остальные валялись на траве или слонялись с места на место, ничего не делая. Никто не обратил внимания на слова Ивушкина. Только Галина, сидя на крыльце, проворчала себе под нос:
— Ну и пусть приближается!
Когда «тетенька» поднялась к нам на площадку, я увидел, что ей не больше двадцати лет. Скорее всего, лег девятнадцать или даже восемнадцать. Вид у нее был какой-то очень подтянутый и решительный. Одета она была по-спортивному — в широкую темную юбку и в шелковую синюю майку с белой полосой на груди; голову она держала высоко, глаза у нее были большие, темные и серьезные, нос короткий, но не курносый; волосы, густые, с рыжинкой, были туго зачесаны назад и уложены на затылке.
Быстро поднявшись на площадку, она остановилась, посмотрела направо, налево и сказала громко
— Здравствуйте, ребята!
Кое-кто из ребят неохотно ответил ей: «Здравствуйте». Оська промолчал, но я заметил, что он вдруг весь как-то подобрался и насторожился.
— Перерыв? Отдыхаете? — быстро спросила девушка.
Оська бесшумно, словно крадучись, подошел к девушке и остановился перед ней, глядя прямо ей в лицо.
— Пе-ре-рыв, — ответил он негромко, с расстановкой. — А вы… А вам кого?
— Ты не Ося Димин?
— Да… Димин… — сказал Оська и побледнел.
— Пойдем поговорим. Я из райкома комсомола.
Девушка направилась к крыльцу, на котором сидела Галина и возле которого стоял я. Оська последовал за ней все теми же бесшумными, крадущимися шажками. Проходя мимо меня, он переглянулся со мной. Ну и лицо же у него было! Мне показалось, что он вот-вот лишится чувств от волнения.
Услышав слово «райком», Яшка медленно поднялся с тачки, ближайшие ребята вскочили с земли и стали махать руками тем, кто находился на другом конце площадки.
Галина поднялась с верхней ступеньки крыльца, на которой до этого сидела, и, волнуясь, заговорила:
— Садитесь, пожалуйста!.. Хотя… тут грязно… Пыль… Сейчас!.. Дайте что-нибудь подстелить! Колька, ну чего ты стоишь!.. Тут грязно. Сейчас… Одну минуту!
Девушка из райкома поднялась с Оськой на крыльцо, наклонилась над верхней ступенькой и стала дуть на нее. А вокруг крыльца собралась уже такая толпа, что меня сжали со всех сторон.
— Кто это? — говорили вполголоса ребята.
— Из райкома!
— Кто?
— Тише, вам говорят!
— Там грязно! Пыль!
— Подстелить что-нибудь!
— Разойдись! Дай дорогу! Дай дорогу, говорю! — Яшка, расталкивая ребят, пробрался через толпу. Он нес обрезок чистой доски длиной метра в полтора.
За конец этой доски, словно помогая главному инженеру нести ее, уцепился Тимошка. Яшка втащил доску вместе с Тимошкой на крыльцо и положил ее на верхнюю ступеньку:
— Пожалуйста! Вот! Чистая.
Затем они с завснабом сошли с крыльца, а девушка с нашим председателем сели на доску. У девушки была полевая сумка, почти такая же, как у Оськи. Она достала оттуда блокнот и карандаш.
— Я почему-то сразу догадалась, что ты Ося Димин, — сказала она, застегивая сумку.
Оська потер руками коленки и слегка улыбнулся.
Девушка подняла голову и обратилась к толпе строителей:
— Внимание, ребята! Прежде всего нам нужно познакомиться. Меня зовут Лида… то-есть Лидия Алексеевна Волкова. Запомнили? Повторяю: Лидия Алексеевна Волкова. Меня к вам направил райком. В райкоме очень заинтересованы вашим начинанием и поручили мне подробно узнать, что вы тут делаете.
Строители зашумели: