Невиданная птица (сборник)
Шрифт:
— Все равно я пойду, — ответил тот.
Оська задумался. Саша, бледный, похудевший за этот день, стоял перед ним и ждал.
— Хорошо, — сказал Оська. — Иди.
— Во! Правильно! — одобрил Тимоша. — И знаешь чего, Ивушкин? Ты по этой дороге не иди, а иди лесными тропинками, так ближе. Как дойдешь до первой тропки, направо сверни. Я тебе сейчас план нарисую. Километра на два ближе. Ладно? Нам бы нужно было так итти, да я во-время не вспомнил.
Мы знали, что поезд на Энск идет один раз в сутки — вечером, но никто не знал
Под высоким бугром, у самой реки, мы зажгли костер, напекли картошки и, поужинав, стали отдыхать: кто лежал, кто сидел на постелях из мелких веточек и травы.
Совсем стемнело, а луна еще не взошла. Только ближайшие спутанные ветки завала, чуть краснея, выделялись из темноты, освещенные огнем. И оттого, что свет на них все время дрожал и двигался, казалось, что за ветками кто-то шевелится.
Мы затихли, вглядываясь в темноту за костром, прислушиваясь к шорохам в лесу да всплескам в реке.
— Сколько здесь народу погибло, в этом лесу! — сказал наконец Толя.
Все придвинулись ближе к огню. Андрюшка, сидевший обхватив руками колени, пристально посмотрел налево, потом уставился на нас круглыми глазами:
— Товарищи! А что, если… А что, если в этом самом лесу сейчас прячутся диверсанты?
— Чего ты выдумываешь!
— Откуда они могут взяться, диверсанты?
— А вот откуда. Были здесь бои. И вот какой-нибудь полковник фон Шмидт вызвал к себе лейтенанта фон Шульца и сказал: «Герр лейтенант фон Шульц, мы должны отступать отсюда. Возьмите радиопередатчик, спрячьтесь в лесу в глубокой землянке и сидите в ней, пока не кончатся бон. А когда русские займут эту территорию, выходите по ночам из землянки и ведите шпионскую и диверсионную работу».
— Ага! — сказал Тимоша. — И, может быть, сейчас этот лейтенант фон Шульц сидит в завале и подглядывает за нами.
— Что ж, конечно, все может быть, — сказал Оська. — Я, например, знаю несколько случаев, когда ребята ловили диверсантов. Двух девчонок даже наградили за это.
Он рассказал нам несколько историй о диверсантах.
После Оськи стал рассказывать Андрей, а за ним — Тимошка.
Большая розоватая луна выползла из-за верхушек елей и отразилась в реке. От костра остались одни красные угли, но никто не шел за топливом.
Подавшись вперед, дрожащим голосом Тимошка говорил:
— …Вдруг видит: дверь склепа открылась, и из нее — раз! — и вышел человек, а потом — раз! — и еще человек…
От волнения у завснаба нехватило дыхания, и он умолк. Мы сидели не шевелясь, боясь оглянуться через плечо. И как раз в этот момент где-то недалеко за нашим бугром раздался странный короткий звук:
— Пчхи!
Тут уж мы и дышать перестали.
— Пчхи! — послышалось опять.
Андрей стал на колени и вытянул шею:
— Слышите?
Тимошка поднялся на четвереньки:
— Чихает кто-то?..
Оба
— Че-ло-век! — прошептал Андрюшка страшным шопотом.
— Где человек?
— Какой человек?
— Там, на лужайке, человек. И идет прямо сюда!
Через секунду вся наша экспедиция осторожно выглядывала из-за бугра.
По лужайке, отделявшей нас от дороги, действительно шел человек, высокий, в темном пальто и темной шляпе с полями. Он шел медленно, часто останавливаясь, словно прислушиваясь.
— Не здешний. Да? Глядите, как блуждает! — шепнул Тимошка.
Недалеко от бугра человек опять остановился. Когда он поворачивал голову, под полями шляпы поблескивали очки.
— Высматривает! Ой, ребята, высматривает что-то! — так и зашелестело вокруг меня.
Вдруг человек повернулся и пошел обратно к дороге.
Тут я заметил, что Тимошка совсем выполз на бугор, а Андрей уцепился за его ногу:
— Дурак! Куда ты? Что ты делаешь?!
— Пусти! Выследить его надо! Выследить!.. Пусти!
Завснаб вскочил на ноги и пустился вслед за незнакомцем. Он бежал по освещенной луной лужайке, низко пригнувшись, прячась за мелкие кустики, иногда бросаясь животом в траву. Но ему не повезло: человек неожиданно обернулся, шарахнулся в сторону и остановился, а Тимошка, словно заяц, присел в нескольких шагах от него.
Мы лежали ни живые ни мертвые.
Но вот человек что-то сказал.
Медленно, как видно с большой неохотой, завснаб приблизился, поговорил о чем-то с незнакомцем и со всех ног побежал обратно к нам.
— Станцию спрашивает! — прошептал он, съезжая на корточках с бугра.
— Какую?
— Железнодорожную!
— А ты?..
— Сказал, что сам туда иду. Только вот с ребятами попрощаюсь.
— Ты спятил! Зачем?
— Чтобы он не ушел. Знаете что? Я его сейчас заговорю, а вы подкрадитесь и наваливайтесь на него со всех сторон.
— Хорошо?
— Так и сделаем!
— Бросьте вы — «так и сделаем»! — сказал Яшка. — А ну как это честный человек?
— «Честный»! Хорош честный! Видели, как он от меня шарахнулся?
— И ты бы шарахнулся, если б к тебе подкрались.
— А станция! Зачем ему станция? Поезда теперь до завтра не будет.
— Документы проверить — и всё! — предложил Анатолий.
— Да! А он тебя хватит по голове — и поминай, как звали!
— Придумал! — сказал Оська. — Ребята, главное — спокойствие. Это, может быть, обыкновенный гражданин, а может быть… сами знаете кто. Станцию ему показывать нельзя. Там сейчас только телефонист да дежурный. Сделаем так: Тимошка скажет, что поведет его на станцию, а сам отведет его в обратную сторону, хоть бы в Пичужки. Мы незаметно следуем позади. В случае чего — окажем помощь. В Пичужках сдаем в поселковый совет. Там проверят документы…