Невидимая битва

Мальцев Сергей Евгеньевич

Разве Орден Иезуитов мог быть выдан тем, что от него объявился бы такой Тайный владыка, приводящий в нервную прострацию своих последователей? Сначала должны были появиться посредники, промежуточные тайные общества, должна была появиться определенная идеология избранных «рыцарей», считающих себя элитой общества. Для Тайных владык орден иезуитов, который верой и правдой служил уже сотни лет и который может прослужить еще столько же, был слишком ценным. Его нельзя было «дискредитировать» окончательно и лишить «христианского» лица.

Согласно одному из исследователей истории этого ордена, Никколини, [230] даже число иерархических уровней в нем остается тайной

для самих иезуитов. Он перечисляет шесть степеней — 1. Послушники; 2. Мирские Братья или временные Коадъюторы; 3. Схоластики; 4. Духовные Коадъюторы; 5. Принявшие Три Обета; 6. Принявшие Пять Обетов — и добавляет: «Еще существует тайный класс, про который знает только Генерал и несколько верных иезуитов, который, возможно, больше чем какой-либо другой, вносил свой вклад в страшную тайную власть Ордена».

230

Никколини, «История иезуитов».

Но есть ли этот седьмой класс последний?

Или он последний перед чертой, отделяющей мир людей от мира «богов»?

«По ту сторону Добра и Зла»

Сила Гитлера не политическая, а магическая. Его секрет состоит в том, что он позволил себе руководствоваться подсознательным. [231]

Карл Юнг

Я иду по пути, указанному провидением, с уверенностью лунатика. [232]

Адольф Гитлер

231

Цитируется в книге Джона Толанда «Адольф Гитлер».

232

Цитируется в книге Джона Толанда «Адольф Гитлер».

Давно идет спор о месте человека в истории, о том, может ли личность влиять на историю.

Одни приводят примеры того, как гениальный полководец решал исход важнейшей битвы, и происходил перелом в великой войне. Как бездарный правитель не только проигрывал одну за другой все войны, но и не мог удержать от развала свое государство. И как потом другой правитель в этом же разоренном войной государстве собрал народную армию, которая погнала прочь дюжину обученных, вооруженных иностранных армий; создал на старом пепелище великую державу и сумел вдохновить собственным примером сотни миллионов людей самых разных национальностей на строительство общего дома.

Другие в этом споре приводят примеры похожих исторических процессов, повторяющихся через определенные промежутки времени по одним и тем же законам. Даже подтверждают это странными фактами в жизни вождей народов, появлявшихся в разные времена и имевших совпадения в датах рождения, смерти, в именах и даже в окружении. Как будто приходит время, и рождается именно такой лидер, который необходим в данный момент истории для того, чтобы все шло и дальше в согласии с ее строгими ритмами.

Третьи вообще замечают, что ритмы истории, оказывается, совпадают с циклами солнечной активности. Что стоит светилу нахмуриться, как на Земле прокатывается волна самоубийств, революций и, одновременно, новых революционных научных открытий и теорий, которые переворачивают все мировоззрение землян и движут к каким-то новым непредсказуемым достижениям.

И что удивительно — все это факты, замечаемые даже при самом поверхностном рассмотрении. Факты, которые невозможно отрицать. Позиции и первых, и вторых, и третьих убедительны и не могут быть опровергнуты, поскольку это не фантазии, а то, что происходило на самом деле — в кабинете царя, на поле битвы, на Солнце. И если взять эти факты в целом, объединив позиции спорящих, то получается, что все вместе — от ритма рождения и жизни людей до миграций народов и взрывов далеких звезд — бьется в одном размеренном, периодичном дыхании.

В этой единой мировой жизни каждая ее частичка, каждое человеческое существо в каждое мгновение делает выбор в своих действиях, пользуется такой индивидуальной свободой, которая не дана Звездам. А Звезды смотрят на то, как наделенные свободной волей земные существа движутся по жизни, по проложенным ими, Звездами, дорогам. Большое в малом и малое в большом, и трудно однозначно сказать: «Вот — это великое, значительное, а это — ничтожное и не имеет значения». И трудно измерить одной только внешней физической величиной глубину этого значения. Трудно обойтись одними только физическими мерами. < Мальцев С. А., 2003 >

Влияет ли личность на историю или история проявляет себя через личности?

Может быть, это даже не вопрос, подобный парадоксу о яйце и курице, а тема, затрагивающая самые глубокие, внутренние, духовные уровни жизни. К примеру, не принимая в расчет эволюцию видов, невозможно разобраться с яйцом и курицей, неоткуда взять промежуточные между яйцом и птицей формы жизни, да и сам процесс непрерывного совершенствования формы — физическую эволюцию. Также и личность с историей никогда не сойдутся в одной истине, не будет понято их взаимодействие, если мы не примем во внимание эволюцию человеческого духа. Эволюцию индивидуального человеческого духа, индивидуальный путь души. Если мы и дальше будем отказывать себе во внутреннем содержании — в душе. Если не будем доверять главным нашим приборам познания — интуиции, логике и коллективному многовековому опыту.

Если мы признаем существование души, то придется признать существование духовного мира. А это все равно что оказаться в самой начальной точке познания мира. Там придется начинать все сначала. Там нужно будет заново открывать те новые — запредельные — законы наследственности и теории относительности. Там откроется еще более глубокий океан непознанный. И не от того ли страх человека, который хочет считать себя всезнающим, перед признанием души?

А теперь вопрос из той самой — запредельной — области: может ли влиять на историю медиум? И в чем может заключаться его влияние? И чье это будет влияние?

…Однажды он проснулся среди ночи, издавая дикие, судорожные крики. Он сидел на краю кровати, словно парализованный и звал на помощь. Казалось, что даже кровать сотрясается в тех же судорогах, что и его тело. Он издавал непонятные вопли. Он задыхался. В другой раз этот же приступ произошел тоже ночью, но только воздействие было еще более непонятным:

«Гитлер стоял в своей комнате, шатаясь и оглядываясь по сторонам с потерянным видом.

«Это он! Он пришел сюда!» — всхлипывал Гитлер. Его губы побелели. Пот катился крупными каплями. Вдруг он стал произносить цифры без всякого смысла, потом обрывки фраз. Это было ужасное зрелище. Он выкрикивал какие-то странные сочетания слов, весьма странные. Потом снова замолк; но продолжал беззвучно шевелить губами. Его растерли, заставили выпить. Потом он неожиданно взревел: «Там! Там! В углу! Он там!» Он топал ногой по паркету и кричал. Его успокоили, сказав, что не происходит ничего необыкновенного, и он понемногу успокоился. Затем он очень долго спал и вновь стал почти нормальным и терпимым». [233]

233

Г. Раушнинг, «Гитлер мне сказал», Париж; А. Дельмас, «Гитлер. Опыт психологической биографии», Париж. Цитируется в книге «Утро магов» Повеля и Бержье.