Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня

ван Зунтум Ульрих

6. Добровольные соглашения: теорема Коуза

Точка зрения, согласно которой внешние эффекты требуют соответствующих корректирующих мер государства, широко распространена в экономической науке. Однако она не является совершенно бесспорной. Одна известная теорема экономической теории утверждает, что при определенных обстоятельствах возникающие проблемы можно также решить на основе чисто личных соглашений. Названная теорема связана с именем американца Рональда Коуза (1910–2013), который за свои научные исследования в 1991 г. был удостоен Нобелевской премии.

Свою основополагающую идею Коуз разъяснил на примере скотовода, который пасет своих коров на лугу

соседа. Очевидно, что мы имеем дело c отрицательными внешними эффектами (экстерналиями), поскольку коровы поедают траву на чужом поле, и их владелец ничего за это не платит. Однако можно взглянуть на данную ситуацию с другой стороны: если согласно действующему закону каждый имеет право свободного прохода через луг, принадлежащий частному владельцу, то тогда владелец луга создает положительные внешние эффекты на пользу всего общества. Хотя в этом случае он будет не в состоянии содержать его в надлежащем порядке, не получая за это никакого вознаграждения, что также является проблемой.

При этом, согласно Коузу, неважно, в чьей собственности находится луг; в любом случае обе участвующие стороны заинтересованы в том, чтобы добровольно договориться о размере платежей за его использование, которые трансформировали бы изначально внешний эффект во внутренний. Главное, чтобы при этом был однозначно решен вопрос об отношениях собственности.

Предположим вначале, что луг и все права пользования им принадлежат соседу скотовода. Тогда скотовод заинтересован в том, чтобы выкупить у соседа права на луг. По этой причине, говорит Коуз, обе стороны вступают в переговоры, чтобы согласовать соответствующую цену за луг.

Представим теперь, что скотовод имеет право на выпас своих коров в любом удобном для этих целей месте. В таком случае уже владелец луга будет заинтересован побудить скотовода рачительно использовать луг. То есть он предложит скотоводу деньги или другую компенсацию за то, чтобы тот ограничил количество коров, пасущихся на лугу.

Будут ли эти переговоры успешными, не зависит, согласно Коузу, от того, имеем ли мы дело с первой или второй ситуацией. Если выгода скотовода больше, чем убытки владельца луга, то тогда в конечном итоге его коровы будут пастись на лугу соседа. Если же убытки превышают выгоду, то тогда скотоводу придется искать другое пастбище для своего стада. Другими словами, переговоры в любом случае приведут к оптимальному результату, независимо от того, каким образом распределены права собственности, но они должны быть в принципе распределены предельно однозначно!

В теоретическом отношении теорема Коуза выглядит весьма элегантно, однако ее практическое применение связано с некоторыми трудностями, который видел и сам Коуз. Так, например, жители домов, прилегающих к электростанции, теоретически могли бы объединиться, чтобы, дав ее владельцу отступного, побудить его перенести электростанцию на другое место. Тем не менее весьма сомнительно, что такое совместное решение будет согласовано на практике, так как в случае успеха все жители окажутся в выгоде от этого мероприятия, независимо от того, участвовали они в сборе отступной суммы или нет. Мы вновь сталкиваемся здесь с проблемой безбилетника, в силу которой частное финансирование общественного блага «территория, свободная от электростанции» едва ли может быть осуществлено. Поэтому добровольные соглашения в таком случае, вероятно, не приведут к положительным результатам, даже если все жители стремятся к одной и той же цели и могли бы в принципе собрать достаточную сумму отступного.

В примере Коуза с коровами и лугом эта проблема не присутствует, так как в нем есть только один «вредитель» и один потерпевший. Однако такая ситуация встречается крайне редко. Кроме того, даже в этом идеальном случае следует учитывать, что хотя оба варианта распределения прав собственности и приводят к идентичным результатам в части размещения ресурсов,

они вызывают совершенно разное распределение доходов. Поскольку если луг принадлежит соседу скотовода, то он в итоге оказывается в более выигрышном положении, чем в ситуации, в которой, наоборот, он был бы вынужден подкупать скотовода. Такая асимметрия в результатах воздействия распределения в случае практического применения теоремы Коуза может вызвать существенные политические проблемы.

7. Окружающая среда и политика

Подведем краткие итоги наших предшествующих рассуждений. В благоприятных случаях теорема Коуза, возможно, приведет к тому, что добровольные соглашения дадут удовлетворительные результаты в решении проблемы внешних эффектов. Однако не следует на это полагаться. Если согласие между «вредителем» и пострадавшим не будет достигнуто, то тогда потребуется вмешательство государства. Такое вмешательство будет разумным, если государство создаст для этого соответствующие рыночные механизмы, например в виде сертификатов или налогов в пользу сохранения окружающей среды. Если же такие механизмы не сработают, то тогда, как бы этого ни хотелось, будет необходимо прибегнуть к соответствующим законодательным мерам.

Сегодня в пользу рыночных решений проблемы окружающей среды высказываются даже партии зеленых, хотя изначально они с большей симпатией относились к директивным запретам и предписаниям. Среди причин такого переосмысления также, видимо, можно назвать возможность дополнительного привлечения в бюджет значительных средств за счет экологических налогов. В той мере, в какой при этом дело идет о целевых отчислениях, эти средства будут преимущественно использованы на цели охраны окружающей среды. И напротив, налоги, даже если их введение главным образом мотивировано соображениями экологии, в соответствии с так называемым бюджетным принципом универсальности по определению не являются целевыми сборами.

Также нет оснований для того, чтобы средства, полученные за счет экологических сборов, были затем вновь использованы в интересах улучшения охраны окружающей природы. Их функция состоит в том, чтобы обеспечить расходование ограниченных природных ресурсов, таких как чистый воздух или чистая вода, в терпимых пределах. Однако эту функцию они выполняют независимо от того, как конкретно происходит их распределение. Разумеется, эти денежные поступления могут быть также потрачены, например, на создание природного парка. Но объем мероприятий несравним с объемом средств, поступающих в бюджет за счет экологических налогов. И потом, зачем ставить размер природного парка в зависимость от финансовых поступлений из какого-либо определенного источника?

При определенных условиях вполне разумной мерой было бы введение экологических налогов с одновременным снижением других налогов, чтобы не слишком увеличивать налоговое бремя на экономику и граждан. В этом случае поступления в казну вообще не увеличатся, и вопрос об их целевом использовании отпадает.

Никак не оправданным представляется использование экологических налогов для регулирования потребления в политических целях, за исключением тех случаев, когда такой подход оправдан непосредственно задачами охраны окружающей среды. Если, например, экологические соображения диктуют повышения цены на бензин, то тогда такая мера должна быть распространена на все остальные виды использования минерального топлива, а также на все остальные энергоносители в зависимости от степени их участия в загрязнении окружающей природы. Нет ни экологических, ни экономических соображений в пользу того, чтобы, например, повышать цену на бензин и одновременно дотировать цены на уголь, как это в течение длительного времени имело место в Германии. Экологические налоги только тогда выполняют свою функцию, когда они взимаются последовательно и без каких-либо политических резонов.