Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
Может, Лагранж и засранец, но красивый, зараза…
Хотя, возможно, потому и засранец!
Моя магия начала иссякать, и я, погасив заклинание, приподнялась на локте, чтобы снова потрогать лоб.
Хм, а ведь кажется лучше.
Глаза Даниэля были закрыты, дыхание выровнялось, он, кажется, уснул. Я снова положила ладонь ему на грудь, как это сделал он сам, и осторожно вгляделась.
Дракон тоже уснул. Он свернулся компактным клубочком размером со среднюю гору. И несмотря на то, что на него все равно невозможно было смотреть, не задирая голову и не распахивая от изумления рот, теперь он внушал скорее благоговение, чем ужас.
Я попыталась припомнить, видела ли я когда нибудь силу Лагранжа в спокойном состоянии…
Нет, вряд ли. Я приглядывалась только в моменты истощения. Да, я знала, что природа его щедро одарила, все это знали. Но чтобы настолько?..
По спине прошел озноб, и я встала, чтобы закрыть окно, в котором больше не было необходимости.
Мужская рука сгребла меня за талию и придавила, мешая поднялся.
Я взвизгнула от неожиданности и ужом выкрутилась из ставших вдруг крепкими объятий.
— Идиот! — фыркнула я, одергивая слегка задравшуюся маечку, и выпалила обвинительно: — Я думала ты спишь!
— Заснешь тут, когда ты меня всего облапала, — тихо рассмеялся Лагранж, усаживаясь, и с хрустом потянулся всем телом.
Я рефлекторно ткнула его в лопатку острым кулаком и замерла.
Показалось?
Или не показалось?
Помедлив мгновение, я ткнула в то же место пальцем.
Нет, не показалось. Где-то под кожей мелькнул зеленоватый проблеск.
— Что ты делаешь? — Даниэль с улыбкой обернулся.
— Замри, — строго одернула я, подползая чуть ближе, и положила обе ладони ему на плечи.
— Лали, я хочу попробовать объяснить…
Сутки назад я бы дорого отдала, чтобы услышать этим слова. Но сейчас, когда они были произнесены...
— Заткнись, — неожиданно для самой себя буркнула я.
Лагранж явно не ожидал такой реакции, открыл рот и подавился словами, потому что я снова ткнула его пальцем, на этот раз в позвоночник.
— Ай!
— Ш-ш!
От этого толчка по всей спине прошла волна слабых зеленых вспышек. Какой-то сложный удивительный подкожный узор. Он так быстро погас, что я не успела его рассмотреть.
А если так?
Я с нажимом провела по спине вниз, добавляя крохотную толику силы в это прикосновение…
Спина “расцвела”. Узор вспыхнул ярче, проявляясь уже не просто причудливыми линиями.
Рунами.
Сложнейшая вязь многокомпонентных рун. Мне таких даже в учебниках видеть не доводилось. От них сразу же зарябило в глазах, и погасли они слишком быстро, быстрее, чем я могла даже просто запомнить хотя бы одну, не то, что разобрать, что она означает. Но прежде, чем я успела попробовать еще раз, Даниэль повернулся.
— Хватит меня щекотать, ежик, я не железный.
— Что это? — мне было не до улыбок.
Лагранж вскинул бровь.
— У тебя на спине невидимые руны под кожей.
Улыбка застыла на его лице маской и медленно сползла.
— Не надо, Лали, пожалуйста...
— Не надо?! — прошипела я. — Не надо?!!! Ты всерьез думаешь, что я сейчас скажу “да, конечно! не надо так не надо” и просто помашу тебе ручкой до следующего раза когда ты завалишься ко мне с очередным чертовым приступом?!
Даниэль молчал, хмуро глядя на меня из-под светлой лохматой челки.
— Я тоже не железная, понял? — мой голос против воли задрожал. — И если ты считаешь, что мне плевать, то ты еще больший идиот, чем я думала.
Он продолжал молчать. Эта незатыкаемая скотина молчала именно тогда, когда мне нужно было, чтобы он говорил!
Я дернула плечом и поднялась с кровати. Сделала два шага и взялась за ручку двери, готовясь ее открыть.
— Уходи, Лагранж, — мой голос звучал безжизненно. — Правда, уходи. Я устала и от тебя, и от твоих секретов.
Даниэль поднялся, но вместо того, чтобы одеться и подчиниться, подошел ко мне, бесшумно ступая босиком по полу.
Я открыла рот, чтобы повторить сказанное, но не успела.
Он наклонился, обхватывая мое лицо руками, и поцеловал.
Я задохнулась от возмущения. Да как он смеет?! Именно сейчас, когда я его выгоняю из комнаты и из жизни!!
Уперлась ладонями в твердую обнаженную грудь, пытаясь оттолкнуть. А Даниэль в ответ на это нежно прихватил мою нижнюю губу, и тут же выпустил, чтобы прихватить еще раз. Чуть потянуть…
У меня внутренности от этого незатейливого поцелуя, скрутило узлом, а ноги натурально подкосились. Только что я вся дрожала от обиды и гнева, и вдруг разом как будто лишилась позвоночника.
Я так переживала за него все эти дни. Я так соскучилась. По дурацким шуточками, по прикосновениям, по поцелуям.
По тому, как он смотрит на меня, откровенно любуясь.
По тому, как мне постоянно хочется к нему прикасаться. И поэтому я то и дело набрасываюсь на него с кулаками…
По нему. Я соскучилась по нему.
Я не хотела верить в то, что со всех сторон звучало, отказывалась. Но как не верить?
Я хочу быть с ним. Но не так. Не путаясь в его тайнах, как слепой котенок. Моего желания ему верить больше не хватает на собственно веру.
Поцелуй становится глубже, нахальный язык проникает внутрь моего рта, играясь, лаская. Руки устают упираться, и я против воли прогибаюсь под напором этого поцелуя и случайно — правда, случайно! — трусь грудью о мужскую грудь.
Тонкий трикотаж пижамной маечки — это, наверное, почти все равно, что отсутствие оного…