Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
Уж я-то отлично знала, с какой скоростью потрясение у нашей королевыможет перерасти в ярость!
Обрести магию и расстаться с образом Невидимки, и все в один день. Есть в этом, конечно, что-то очень символичное…
После рун Даниэль демонстративно вывел меня из аудитории за руку — и никому и в голову не пришло нас окликнуть, остановить или пойти за нами.
В укромном уголке под лестницей он загородил меня широкой спиной от возможных зрителей и, тревожно вглядываясь в мое лицо, спросил:
— Как ты? И из-за Эриндейла, и вообще?
Я подумала и обвила его шею руками, прижимаясь животом к животу. Лагранж как-то интересно выдохнул, пустив по позвоночнику знакомые мурашки и породив новое тянущее ощущение внизу живота, и сгреб меня, на мгновение с силой вдавливая себя.
— Все хорошо, — ответила я, запуская пальцы в золотистые волосы. — Что у них там стряслось, ты не знаешь?
— Эриндейл окучивал Мирей. Она, кажется, даже вполне нормально окучивалась, но потом увидела меня и… в общем послала его, демонстративно. Но какого хрена эта тварь к тебе полезла, я не знаю…
— Он, кажется, решил, что я в него втрескалась, — пробормотала я, пряча глаза. — Тогда, после вашей драки я осталась и подлечила его, чтобы… чтобы он на тебя не нажаловался. Ну и… наверное, хотел щелкнуть Мирей по носу.
Лагранж стиснул зубы, и я осторожно поцеловала напряженную челюсть, а потом сказала то, что никогда бы не произнесла до встречи с Даниэлем:
— Плевать на Эриндейла. И всех остальных.
А потом вспомнила. Мне же этот идиот всю эфйорию и пафосный настрой сбил!! У меня же новость всем новостям новость! И привстав на цыпочки я прошептала Лагранжу в ухо:
— Мистер Кроуч мне сегодня сказал, что… что все.
— Что — все? — не понял Даниэль.
— Все. Я, кажется, здорова. Магически. Дальше — только реабилитация.
— Серьезно?! — Даниэль обхватил мое лицо ладонями. — Лали, это же!.. Ты такая умница! Как это случилось? Когда? За эту неделю?
Я смущенно кивнула. Слова объяснений куда-то потерялись, получалось только сиять под восхищенным взглядом.
— Я знал, что у тебя все получится, — убежденно заявил Лагранж.
Я ткнулась лбом в изгиб его шеи. Да, пожалуй, знал. Только я не верила. И никто, кроме него, не верил. Чувство благодарности, любви и какой-то неописуемой нежности, распирало меня с такой силой, что на другие, негативные, не оставалось места.
Но, как оказалось, это только до возвращения к людям.
Чужие взгляды по ощущениям протыкали насквозь, прожигали дыры. Свистящий шепот, ввинчивался в уши неразборчивым, раздражающим потоком.
И я нервно цеплялась за широкую ладонь Лагранжа, пряталась за его спину и снова отчаянно мечтала стать Невидимкой.
— Я не дам тебя в обиду, ежик.
Наверное.
Только ты ведь не всегда рядом...
Ненавижу девичьи разборки в туалете. Ничего более… более глупого и оскорбляющего собственное достоинство я придумать не могу.
Раньше я как-то не попадала в такие нелепые ситуации, и смотрела на участниц высокомерно, сверху вниз. А теперь вот — сама… сподобилась.
Королевские каблуки отбивали ритм по плитке — цок-цок-цок! — и даже по звуку шагов было понятно, что Мирей раздражена и ищет, на кого выплеснуть это настроение. Ищет жертву.
И я в этом нелепом положении ее устроила бы как нельзя больше.
К сожалению, в мои планы не входило радовать первую красавицу собственным унижением — поэтому я своевременно приняла меры. Дверца моей кабинки не откроется, пока я не решу. И я не собираюсь выскакивать и залечивать ее раненое самолюбие.
Когда дверь в уборную снова стукнула, я вздохнула: к ее величеству группа поддержки пожаловала.
Н-да. В женском туалета сегодня аншлаг!
— Господи, скажи мне, ну вот чего ты к ним прицепилась, а? — голос Алисон меня не удивил, а вот то, что она говорила, оказалось совершенно неожиданным.
— Лисси, не зуди! — огрызнулась Мирей.
И ласково-ласково позвала:
— Ла-а-али-и!
И от этого почему-то было даже страшнее, чем когда Крис сотрясал стекла в окнах. Ну что бы он мне сделал? Максимум, уронил бы на голову кусок штукатурки, обсыпав белой пылью, выставив чучелом и посмешищем. А вот мисс Минелли...
— Мирей, ты ведешь себя так, будто бы тебя снова послал лесом молоденький муж твоей матери, — Алисон говорила тихо, устало и, кажется, разочарованно. — Знаешь, если ты сейчас сделаешь одну из штук, которые ты любишь... ты потеряешь и мою дружбу, и уважение!
Цокающие каблуки замерли. Потом крутнулись на месте, зарапнув пол с противным звуком.
— Да-а-а? Вот как ты заговорила, Лисси?.. то-то я смотрю, ты не слишком-то удивлена... Ты, часом, не знала об этом заранее?..
Алисон только фыркнула в ответ на этот угрожающий голос:
— Не то чтобы знала... Просто у меня есть Адриан. А на всех остальных мне бесконечно наплевать.
Молчание — и я представила, как две закадычные подружки меряются взглядами...
А потом Мирей фыркнула, и ее настроение, переменчивое, как ветер на море, сменило курс:
— Хэмптон! Где ты? Ну же, выходи, Невидимка!
Голос Мирей звучал уже не ласково, а капризно-стервозно — как всегда, в общем.
— Господи, Лали, да выходи уже, ничего тебе не будет! — и я воочию представила, как она с этим тоном закатывает прекрасные глаза.
— Ваше королевское величество, — буркнула я, — А можно мне сперва закончить свои дела? Ну, прежде чем являться пред ваши очи!
— За лесть — зачет! — теперь Мирей хихикала, как будто ничего и не было.
Ладно. Ну ее, эту малахольную. Лучше не тянуть, пока у нее настроение в очередной раз не сменило курс...
Я одернула одежду, стерла защитные руны и вышла из кабинки.
— Вот что, Невидимка! — торжественно объявила Мирей, как настоящая королева в присутствии своей первой дамы. — Не ожидала от тебя такого ошеломительного хамства. Но раз уж ты в некоторой степени из моей свиты — я даю вам своё благословение!