Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
— Как вы себя чувствуете, мисс Хэмптон?
Очередной беглый осмотр и стакан безвкусного зелья. Удовлетворенный кивок.
— Вам обоим принесли одежду. Позавтракайте — и вас ждет мистер Торнвел. Он просил передать, что сегодня вы оба от занятий освобождаетесь.
— Спасибо, — от души поблагодарила я.
Завтракали мы в молчании, одевались и умывались — тоже. Оно не было тяжелым, скорее задумчивым. Слишком невнятным и непредсказуемым вдруг сделалось ближайшее будущее.
А когда мы явились к ректору, тот выглядел злым и мрачным. И, глядя мне в глаза, он сообщил, что им не удалось связаться с моей матерью. Прислуга и отчим утверждают, что она в отъезде.
А отчим принимать в дом буйную падчерицу — отказался.
Наотрез.
Я сидела в кресле, сцепив руки в замок и пыталась понять, удивляет меня это или нет. С одной стороны — совершенно нет. С другой… мне как-то всегда казалось, что все же уж смерти мне отчим не желает.
Он, может быть, и не желает. Считает, что руководство Горок справится. Да, им придется сложнее, но с чего бы ему, Людвигу Стивенсу облегчать им работу? В конце концов он им за мою безопасность деньги платит.
Вернее, я им плачу.
Пусть отрабатывают.
Кажется, мистер Торнвел очень хотел бы мне сказать что-то ободрительное. Или утешающее. Но не находил слов.
Если размышлять философски, то в какой-то степени, может быть, и хорошо, что они до мамы не дозвонились. Ее персональный отказ, случись таковой, ударил бы по мне куда больнее.
Или она бы не отказалась?..
— Я буду еще пытаться связаться с мисс Стивенс, — наконец произнес ректор. — кроме того, мистер Дарруэл дал нам как минимум два дня. На выходные мистер и миссис Кроуч под мою ответственность вывезут вас из замка, мисс Хэмптон. Дальше… если за эти дни вопрос не решится, мы что-нибудь придумаем.
— Спасибо, мистер Торнвел, — невыразительно отозвалась я.
— Пока что оставайтесь у себя в комнате. Мистер Дарруэл максимально ее обезопасил, кроме того, во второй половине дня должны прибыть его коллеги. Будем надеяться, они смогут быстро разобраться со всей этой неприятной историей.
— Хорошо, мистер Торнвел.
Я вышла из ректорского кабинета, ощущая себя деревянной куклой. Мозг и тело пребывали в каком-то странном оцепенении, как будто отказывались признавать, что все это происходит со мной.
Лагранж молчал с того самого момента, как мы проснулись, до того, как мы зашли в мою комнату. И только когда за нами закрылась дверь спокойной произнес:
— Лали, сейчас мне понадобятся все твои рунные познания.
— Для чего? — удивилась я.
— Для того, чтобы вытащить тебя из Горок.
Я недоуменно хлопнула ресницами. Каким образом мои рунные познания помогут связаться с мамой и убедить ее забрать меня домой?..
Сама я ответа на этот вопрос так и не нашла, а потому уточнила:
— Ты о чем?
Даниэль плюхнулся на мою кровать. Лицо у него было серьезное и сосредоточенное. А через несколько мгновений в пространстве моей комнаты снова развернулись уже знакомые трехмерные схемы.
— Я эту схему с самого моего приезда изучаю, сделано, ничего не скажешь, на совесть. С помощью доступных мне знаний ее не обойти никак. Но после того, как ты показала, как ты рунами смогла вскрыть преподавательскую защиту вокруг комнат, у меня все крутилась идея, что если совместить структурную магию с рунной, то может что-то и выйти. Защита от рун в Горках провисает, не настолько чтобы ты сама могла справиться с барьером, но… смотри в плетении есть две слабые точки. Эту — я могу, извернувшись буквой “зю”, распустить сам, но при этом поставлю на уши весь замок. А если уничтожить эту — то плетение провиснет бесшумно, но дотянуться до нее мне никак. Но я изучил, как твои руны воздействовали на плетения комнат и…
Мне потребовалось некоторое время для того, чтобы понять, что значат все эти разноцветные линии, и о чем он вообще мне сейчас говорит.
— Погоди… ты хочешь сбежать из замка?..
— Нет, — Лагранж мотнул головой. — Я хочу вывести из замка тебя. Дарруэл один раз уже ошибся, когда думал, что изгнал призрака. Он может ошибиться и по поводу двух имеющихся дней. Если мы сможем уйти сегодня, то до выходных они тебя не отловят. Если повезет — еще и дольше.
— Но…
— Лали, очнись, — Даниэль встал, подошел, стиснул мои плечи и заглянул в глаза. — Тебе нельзя здесь оставаться. Торнвел может и хочет помочь, но пока он не достучался до твоей матери, у него связаны руки. И помимо одной тебя есть еще целый замок воспитанников, за которых он отвечает. За побег из Горок тебе ничего не будет. Официально ты теперь здорова, ты не несешь угрозы обществу, никто не выдвинет никаких обвинений. Мы просто выгадаем время.
Он это не серьезно. Или серьезно?
Бежать из Горок?
Вот так вот просто — взять и сбежать?..
Я покосилась на мерцающую схему — с “просто” я, конечно, погорячилась.
С чего вообще Лагранж взял, что я могу ему помочь?!
У меня нет ни его уровня знаний, ни его опыта…
Я снова посмотрела на схему.
Я вообще даже не понимаю, чего он от меня хочет! Мы можем убить на это целый день и не добиться никакого результата!
...но если как раз посмотреть с этой стороны.
Убить день на попытку взломать сложнейшее заклинание — это куда интереснее, чем убить день, слоняясь в четырех стенах и размышляя об очередном предательстве…
И следующий тоже.
А потом к этому празднику добавится еще и ожидание нападения призрака-убийцы. Мегаувлекательная программа.
— Ладно, — вздохнула я. — Что от меня нужно?..
Побег прошел буднично.
Сначала мы просто валялись в постели и вертели схему с охраной, как детскую головоломку, вертя и вырывая друг у друга детали: "Сюда!
– Нет, сюда!
– А это вот так...
– Или, может, лучше так?"
А потом внезапно паззл вдруг сложился.
И решение получилось до того элегантное, до того красивое, что когда, после отбоя, закончив какие-то еще свои приготовления, Даниэль потащил меня его испытывать, я даже не сопротивлялась: всё равно же не выйдет, из Горок сбежать невозможно, так отчего бы не испытать нашу схему? Это же произведение искусства, а не схема!
И я послушно сложила в сумку то, что Лагранж сказал сложить.
Тарарам мы, вроде, не поднимем... А если и поднимем — мы несовершеннолетние в стрессе, нам можно!