Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
Лали выглядела растерянной и беспомощной, исчерпав законные аргументы. Мне до одури хотелось обнять ее и хоть как-то отгородить собой от этого человека. Но это ее не защитит, а только даст лишний повод Лагранжу упиваться своей властью и моей беспомощностью.
— Что вам от меня нужно? — спросила она уже тише.
— От вас — ровным счетом ничего. Разве что самую малость благоразумия.
Машина остановилась.
— Ваши руки, мисс Хэмптон.
— Что? — недоуменно переспросила она.
— Протяните ваши руки. И я больше не желаю слышать ваших глупых вопросов.
Он посмотрел на меня. И Лали посмотрела на меня, на мою шею, на которой в гостинице, когда поводок натянулся, проступил сложный узор черных линий. Она сглотнула и выпустив мою ладонь, протянула вперед запястья.
Два щелчка — и их украсили магиегасящие браслеты.
После чего Эрик Лагранж распахнул дверь и вышел из машины.
Мы последовали за ним. Лали снова вцепилась в мою руку — и в ладонь, и в локоть, нервно оглянувшись на мистера Даста, замкнувшего наше шествие. “Нянька” сегодня подрабатывала водителем — на поимку блудного сына папаша расчетливо взял самого доверенного из доверенных.
— Даниэль, что происходит? — едва слышно прошептала она, пока мы поднимались по лестнице.
— Отцу от меня кое-что нужно, — так же тихо ответил я, хотя все равно знал, что они оба слышат. — Он это получит. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы он не причинил тебе вреда.
Мы прошли по пустынным коридорам особняка в отцовский кабинет. А оттуда через тщательно замаскированную потайную дверь — вниз, в подвал, в святилище Эрика Лагранжа, его секретную лабораторию.
Просторное помещение было ярко освещено. Вдоль стен стояли рабочие столы, книжные шкафы и стеллажи с реактивами. А в центре прямо по каменным плитам пола была вырезана сложнейшая фигура, а в борозды было залито чистейшее серебро, образуя невероятной красоты сверкающий узор, при виде которого по позвоночнику пробежала неконтролируемая дрожь. От необходимости приблизиться к этой красоте тело ломало и корежило.
— Не будем терять времени, — объявил Лагранж. — Даст.
Лали ахнула, когда ее рывком отодрали от меня. Железобетонная ручища охранника взяла в захват тонкую шею, вздергивая девушку наверх, а между ребер ткнулся кончик ножа. Лали всхлипнула, хватнула ртом воздух и вцепилась в сдавившую ее лапищу, в бесплодной рефлекторной попытке хоть немного ослабить хватку.
На самом деле не было никакой практической необходимости так удерживать слабую девушку с заблокированной магией. Это была демонстрация исключительно для меня.
Слепая волна ярости поднялась изнутри, и в то же мгновение меня дернуло назад с такой силой, что потемнело в глазах.
— Благоразумие, Даниэль.
Я перевел бешеный взгляд на ублюдка.
— Если с ней хоть что-то случится…
Маг брезгливо поморщился.
— Прекрати истерику. Ничего с ней не случится. Я позабочусь о том, чтобы она не болтала и верну, кому там полагается. Если ты только все сам не испортишь. Пошевеливайся. Чем быстрее мы закончим, тем быстрее мисс Хэмптон окажется там, где должна находиться. Мне она здесь не нужна, на твою партию у меня совершенно другие планы. И всё, закрыли эту тему!
Я на мгновение прикрыл глаза, с трудом разжимая до боли стиснутые челюсти.
Господи, как же я его ненавижу!
Раз уж отцу понадобилось мое полноценное участие - значит, сегодня процедура будет отличаться от обычной.
— Что мне надо делать?
Эрик Лагранж одобрительно кивнул и скомандовал:
— Раздевайся и становись на малую передающую звезду. Сегодня будем раскачивать резерв длительным наполнением со стабильной динамикой наращивания давления. Твоя задача — максимально открыться и без сопротивления принять в себя поток, распределяя и удерживая его в источнике и энергоканалах.
То есть, не только терпеть, пока вливают, а еще и работать с этим, перераспределяя силу по собственной энергетической структуре, в то время, когда тебя накачивают ею, как водой из шланга, пока не лопнешь. Понятно.
Впору затосковать по временам, когда нужно было только терпеть и не сопротивляться, а не осмысленно сотрудничать, гоняя поток по себе.
Я стянул свитер и рубашку, небрежно бросил их на пол и шагнул в рисунок. Малая передающая звезда встретила меня, как родного. Браслеты из алхимически чистого серебра я сегодня защелкнул на щиколотках и запястьях сам. Искристый металл обжег голую кожу ледяным холодом.
Ничего, сейчас согреюсь — когда меня тут начнут надувать, как лягушку через соломинку…
Злой юмор не помогал отвлечься.
Отец дождался, пока я закончу возиться, и системой умных рычагов подтянул цепи, зафиксировав мое тело так, чтобы ступни были плотно притянуты к звезде, а руки подняты вверх с небольшим послаблением. Раньше цепи обеспечивали мое гарантированное участие в ритуале, но сегодня эту функцию исполняет нож у ребер Лали. Сегодня цепи нужны только для того, чтобы удерживать мое тело в вертикальном положении: скоро по моим каналам хлынет чуждая мне магия, и мне станет не до того.
Внутри все корчилось и плавилось от ненависти, тоски и безнадежности — хоть силу еще и не пустили.
Первый маг страны приблизился и сухие теплые пальцы коснулись моего горла. На меня Лагранж не смотрел, только на собственное черное творение, обвившее мою шею смертельно опасной змеей. Я чувствовал, как он бережно и почти любовно распутывает поводок, на котором я просидел шесть долгих месяцев. Он снимал с меня контролирующее заклятие, а я парадоксально именно в этот момент глубоко и четко осознал.
Он не отпустит меня никогда...
Отец закончил и вернулся на свою позицию. Серебро под ногами и на теле стало чуть теплее, очередная фаза отцовского эксперимента началась — пошла подача магии.
Сначала потоки внешней силы, сочащиеся в мою энергоструктуру, болезненными не были — за время отцовских опытов у меня повысилась толерантность к раздражителю, и хотя в первые разы меня скручивало уже от этого, теперь проникающая в меня магия казалась даже приятной. Согревающей.
...Он ведь даже уже решил, кто станет для меня подходящей партией...