Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
— Мисс Хэмптон, — где-то над головой прозвучал голос, и я медленно подняла ресницы, не пытаясь, впрочем встать.
Мужчина — высокий, темноволосый и, кстати, в штатском, без каких-либо опознавательных знаков, убедился, что завладел моим вниманием и продолжил:
— Меня зовут мистер Блейк, заместитель главы королевской службы безопасности. От лица его величество я приношу вам благодарность за активное содействие следствию. Мы с вами еще побеседуем через некоторое время, а сейчас вас и мистера Лагранжа доставят в больницу, где вы сможете получить необходимое лечение и отдохнуть. К сожалению, на данный момент я вынужден просить вас воздержаться от каких-либо контактов с внешним миром. Надеюсь на ваше понимание.
Не “просить воздержаться”, а “запретить”, будем честны, уважаемый мистер Блейк! Но вы знаете у меня по этому поводу нет ни малейших возражений! Внешний мир мне за последнее время порядком осточертел!
— Да, конечно, — кивнула я. С трудом поднялась и зашагала следом за поманившим меня целителем.
Даниэля вынесли на носилках.
Нас погрузили в машину без опознавательных знаков скорой помощи и привезли в маленькое и неприметное здание без блестящих табличек с надписью “больница”.
Ослепительно чистые коридоры, молчаливые медсестры в накрахмаленных шапочках. Отдельные палаты с отдельными удобствами. Мне позволили принять душ и выдали пижаму, судя по размеру — мужскую. Их можно понять, вряд ли в частных ведомственных клиниках службы безопасности часто бывают женщины. За окном уже было утро и медсестра задернула плотные шторы, погружая комнату в благостный полумрак. Потом она дождалась, пока я улягусь, и протянула мне стакан.
Я приняла, подержала немного в ладонях.
— Мне нельзя успокоительное, — внезапно всплыло в памяти откуда-то как будто из прошлой жизни. Когда это было? вчера? позавчера?.. — Я не так давно вышла из магического кризиса. Целительница в моем учебном заведении говорила, что нельзя…
Женщина молча вытащила стакан из моих рук, вышла, за неплотно прикрытой дверью пошуршали голоса, удаляющиеся шаги, приближающиеся шаги. И новый стакан в моих руках, с жидкостью другого цвета. Пахло подозрительно приятно и до удивления знакомо.
Я пригубила и с удивлением осознала, что держу в руках теплое молоко с медом.
— Отдыхайте, мисс Хэмптон, — доброжелательно произнесла медсестра и вышла.
Проворота ключа в двери я на удивление не услышала. А потому, выждав некоторое время, я встала и выглянула в коридор. Тот был пуст. Пять шагов до нужной двери. И она тоже оказалась не заперта. Три шага до кровати и нырнуть под одеяло.
Лагранж даже во сне глубоко вздохнул, а потом сгреб меня как плюшевую игрушку.
В груди что-то остро защемило. Я уткнулась носом в теплую шею и тоже закрыла глаза.
Глава 22
— Мисс Хэмптон! Мисс Хэмптон! Элалия! — свистящий шепот ввинчивался в мозг и кто-то ощутимо тряс меня за плечо.
С трудом разлепив ресницы, я подняла тяжелую голову, оторвав ее от груди Даниэля. В полумраке над нами нависла белая шапочка медсестры.
— Идемте, мисс Хэмптон! Скоро обход, вам необходимо вернуться в свою палату!
Вздохнув, я осторожно выпуталась из объятий все так же крепко спящего Лагранжа и, отчаянно зевая, пошлепала босыми ногами за медсестрой.
В палате меня ждали распахнутые шторы, яркий солнечный свет и умопомрачительные ароматы свежей еды на подносе. Я повела носом, как кролик, принюхиваясь, и прижала руки к животу, чтобы не выдать себя излишне громким урчанием.
— У вас есть время умыться и поесть, целитель прибудет через полчаса.
Право слово, на мой счет он мог бы не утруждаться. Горло и шею мне подправили еще в подвале, а ссадины на запястьях, оставленные браслетами все равно плохо поддаются магии, да и не доставляют серьезного дискомфорта. Магически поистратилась, но выжаться досуха Даниэль не позволил. А больше я никак не пострадала…
Но я с удовольствием съела свой обед и прилежно выслушала все рекомендации — не перенапрягаться, не волноваться, не колдовать сверх меры. В глазах целителя все равно сквозило беспокойство. Наверное, они все ждали от меня нервного срыва или какой-то истерики. В конце концов бедную девочку, то есть меня, похитили, угрожали страшное, сделали свидетельницей чудовищных издевательств, а потом и убийства.
А я пыталась отыскать у себя в душе этот самый нервный срыв — и не могла. На смерть Эрика Лагранжа после того, как я видела, как подвешенный на цепях корчился от боли его собственный сын, мне было глубоко плевать, похищение с издевательствами не удались, угрозы не воплотились, и единственное, что меня всерьез волновало — как там Даниэль и что с ним будет.
Но я подозревала, что если я задам этот вопрос целителю, мне справедливо скажут, что это не мое дело и закрытая информация.
Поэтому я задам его Даниэлю.
А если им не нужно, чтобы мы общались, могли бы в конце концов поднапрячься как-то и запереть палаты. Не частная клиника, а проходной двор какой-то! Заходи, кто хочешь, бери, что надо…
На это я первым делом и пожаловалась Лагранжу, сразу после того, как забралась обратно к нему в кровать. Ну, почти сразу…
Даниэль хрюкнул смешком и куснул меня за надутую от негодования губу, а потом сполз обратно в лежачее положение, из которого я его слегка выдернула своими поцелуями. Или это были его поцелуи? Очень важный вопрос! Если его, то я не выдернула, а он сам!
Я была так рада его видеть живого, улыбающегося, пусть и осунувшегося, усталого, но все равно — улыбающегося, что внутри все искрилось какой-то кипучей энергией, а та, не находя особо способов приложения выливалась шутливым бубнежом.
— Как ты себя чувствуешь? — я провела кончиками пальцев по его лбу, отводя пряди челки.
— Жить буду, колдовать тоже, — лаконично отозвался парень, довольно щурясь от этой ласки. — Сил только нет и тело как не мое. Но целитель обещал, что это пройдет. Результат бешеных перепадов силы в каналах.