Невидимки
Шрифт:
– Врете шакалы! Что вам от меня нужно? – Слабым, но твердым голосом проговорил он пытаясь подняться. Сергей попытался ему помочь, но раненый оттолкнул его здоровой рукой. Превозмогая боль ливандиец все же принял вертикальное положение. Из-под опущенных, густых бровей он с ненавистью смотрел на стоящих подле него вооруженных чужеземцев.
– Мы не американцы. – Возразил Бочкарев пытаясь найти такой аргумент, который бы убедил этого человека в том, что они ему не враги.
– А кто? Немцы, французы, итальянцы? Какая разница если вы пришли убивать наш народ!
– Нас
– Да. Об этом часто говорят по радио, печатают в газетах, и на плакатах, но на самом деле наши города лежат в руинах, каждый день гибнут не в чем не повинные дети, женщины. Вчера, на моих глазах, ваш спецназовец расстрелял на базаре трех женщин за то, что одна из них отказалась отдать ему свои украшения. Это в вашем понимании свобода?
Петр сжал кулаки, но его голос, по-прежнему оставался ровным и спокойным: – Я понимаю твое недоверие к нам, но мы действительно не янки, не французы, и даже не итальянцы. Нашу группу прислали…
Вдруг на лестнице послышались чьи-то шаги. Реакция друзей была моментальной. Морозов с Громовым тут же встали по обе стороны двери, а Бочкарев вместе с Паромовым подхватили стол с раненым, и скрылись в соседней комнате. Через секунду в квартиру заглянул ствол карабина, а за ним американский спецназовец. Убедившись, что никого нет он уже смелее ступил за порог, и принялся жадно рассматривать убранство квартиры. Как только янки оказался внутри, Морозов вырвал из его рук оружие, а Сергей ударом приклада в спину отбросил мародёра в глубь комнаты, и беззвучно прикрыл дверь. Зажав ему рот они с минуту прислушивались, но на площадке было тихо.
– Один, скотина, – шепотом сказал Александр. – Видимо очень жадный, не хотел с другими делиться.
– Господа кто-нибудь верит в приметы? – Выходя из комнаты спросил Бочкарев.
– Это в черную кошку с пустым ведром? – вставая улыбнулся Морозов.
– Не совсем. К нам только что залетел «голубь мира». По-моему, это к удаче.
Из соседней комнаты донесся шорох, Петр обернулся, и увидел, как ливадиец, морщась от боли, пытается слезть со стола.
– Слава помоги ему. Наш друг видимо то же хочет взглянуть на эту птичку.
Когда Паромов, осторожно поддерживая, привел раненого спецназовец уже поднялся, и с удивлением рассматривал стоящих вокруг него людей. Поняв, что перед ним не ливадийцы он немного во спрял духом, хотя в его глазах все еще читались недоумение, и страх.
– Вы кто? – наконец спросил мародёр.
– Если скажу, что марсиане все равно, не поверишь. – ответил за всех Морозов.
– А если серьезно – французы?
– Тебе какая разница?
– Большая, – в голосе янки послышалось раздражение. – Хватит глупых шуток! Отдайте оружие! – спецназовец протянул руку за своим карабином.
– Погоди, шустрый какой. Ты что здесь делал? – Уже без шуток спросил Бочкарев.
– А вам какое дело? И вообще, это что еще за неуважение к спецподразделению Соединенных Штатов?! Я буду вынужден доложить об этом своему командованию. Вам быстро мозги вправят.
– Блин, мне уже страшно, – Морозов вытянул вперед дрожащую руку. – Может убежим от него?
– Саша прекрати, –
– Какой еще плен…Ой! – Последнее слово застряло у него в горле. Мародёр охнув сложился пополам, держась руками за пах.
– Самый обыкновенный. И так, что ты здесь делал?
Спецназовец выпрямился. Его бледное лицо покрылось пятнами, а из-под каски струйками стекал пот: – Вы за это ответите. – Прохрипел он, но почувствовав ствол пистолета в области живота осекся.
– Повторить? – в продолжении вопроса послышался щелчок взведенного курка.
– Проводил зачистку.
– Сколько вас в этом квартале?
– Десять человек.
– Место дислокации?
– Отель «Риксас»
– Сколько всего вас в Трифоли?
– Пятьдесят четыре человека включая командование.
– Хорошо. Когда планируется штурм?
– Послезавтра, в 6 утра.
– Молодец. – Петр похлопал его по плечу, и убрал пистолет.
– На каком этаже находится командование повстанцев? – Спросил спецназовца Паромов.
Американец молча перевел взгляд с Вячеслава на Бочкарева, и увидев, как тот снова достает из-за ремня пистолет тяжело вздохнул: – На четвертом.
– Саид, сын диктатора, с ними?
– Да, в 416 номере.
– Все, у меня больше вопросов нет. – Слава отошел от пленного, и стал рядом с ливадийцем.
– Господа, кто еще хочет побеседовать с «голубем»? – Петр обвел друзей взглядом.
– Можно мне? – неожиданно для всех, по-английски, спросил раненый, и не дожидаясь ответа сделал шаг к спецназовцу. Паромов тут же подставил ему свое плечо.
– Зачем ты пришел сюда? почему ваши самолеты бомбят города убивая мирных жителей? Кто вам дал право совать свое грязное рыло в чужие страны? За что вы убили мою жену, мать, отца, десятилетнего сына Зафара?! Они что, враги вам были? А девушка Санука – моя соседка? Ваши шакалы её изнасиловали, и тут же расстреляли! О такой «свободе» говорят на каждом углу ваши прихвостни?! Старик Хасим вышел из дому чтобы раздобыть хлеба для голодной семьи, и был убит таким же подонком как ты! В этом заключается ваше понятие о «демократии»?! – Ливадиец хотел еще что-то сказать, но от возбуждения слова застряли в горле. Петр с призрением посмотрел на янки: – У тебя есть что ответить?
Американец молчал.
– Тогда все. – Бочкарев достал пистолет, и передал его раненому. – Держи, это твоя война.
– Что вы делаете?! Вы не имеете право убивать американского солдата! Это незаконно! НАТО вам этого так не… – выстрел оборвал испуганный лепет, и мародер рухнул на пол.
– Теперь ты нам веришь? – Пряча пистолет посмотрел ему в глаза Петр. Там он прочел лишь усталость.
– Кто вы? – глухо спросил ливандиец.
– Друзья. Но об этом потом. – Бочкарев обернулся к стоящим за его спиной парням. – Где-то через полчаса его начнут искать. Нужно немедленно уходить отсюда. – Он снова повернулся к раненому. – Где мы можем тебя спрятать?