Невидимое оружие ГРУ
Шрифт:
Нельзя сказать, что к тому времени радиосвязь Чунцина с Москвой отсутствовала вообще, но она проходила через промежуточный радиоузел в Ланьчжоу, что неизбежно сказывалось на оперативности работы.
Кроме того, этот узел был предельно загружен. Оснащенный по тогдашним меркам самой современной аппаратурой, он держал связь со всеми пунктами трассы, протянувшимися от Алма-Аты на три тысячи километров, контролировал проводку автокараванов, перелеты самолетов. Радисты узла обеспечивали сеансы связи с Москвой, Алма-Атой, Улан-Батором, с аэродромами, где базировались китайские бомбардировщики и истребители, находившиеся в постоянной боевой готовности.
Покровский протянул над картой нитку от Москвы к Чунцину. По прямой выходило более 7 тысяч километров. Огромное расстояние для техники того времени. Чтобы дать прямую радиосвязь на таком промежутке, надо построить передающую радиостанцию мощностью в десятки киловатт со специальными остронаправленными антеннами и сверхчувствительными приемными устройствами. Иными словами, создать капитальные, стационарные узлы с обеих сторон линии связи.
Но эти мечты были скорее из области фантастики. Радист понимал: ничего подобного во фронтовых условиях сделать нельзя. Там нужна легкая, доступная для оперативной переброски радиостанция. Но это значит передатчик не более 50–100 ватт. А такая мощность передатчика мало подходила для достижения поставленной цели.
В те годы свойства коротких волн были мало изучены — от времени их открытия прошло всего полтора десятка лет, практический опыт в этой области, можно сказать, почти отсутствовал. Только вот Кренкель! Сеанс связи между полярной экспедицией Барда и Южным полюсом не давал Покровскому покоя. Ведь смог же Кренкель…
Перед отъездом Покровский все-таки высказал свои соображения руководству службы радиосвязи ГРУ и предложил провести дерзкий эксперимент. Он просил немало, прежде всего — соблюдать жесткие профессиональные требования, а именно: выход в эфир самого мощного радиопередатчика Центра, активный поиск рации из Чунцина с помощью лучших направленных антенн, а также настаивал на привлечении к этой работе наиболее искусных, высокопрофессиональных радистов Разведуправления. Руководство дало добро.
С такой твердой решимостью сокрушить барьер дальности и убыл радист Покровский в феврале 1939 года сначала в Алма-Ату, затем в Чунцин. Вот как он сам вспоминает об этом:
«После ожесточенных уханьских боев на фронтах Китая наступило затишье. Вымотанные в боях японские войска не смогли развить успех.
В феврале 1939 года наша группа начала свой путь из Алма-Аты на восток.
Первый отрезок пути через советско-китайскую границу — Тянь-Шаньские горы с их великолепными пейзажами — водопадами, высокими бронзовыми соснами — более походил на туристское путешествие.
Сразу же стала видна высокая степень организации работы на трассе. Автомобильные караваны двигались в сторону Центрального Китая без задержек.
На базах в Шихо, Урумчи расположились ремонтные мастерские, гостиницы, столовые. Все они были готовы круглые сутки обслуживать караваны.
Большая часть автотрассы проходила по пустыням и полупустыням. Собственно, она пролегала по древней «шелковой дороге», открытой еще во II веке до нашей эры. По ней китайские купцы везли невиданной красоты шелка, парчу, изделия из золота и железа, посуду из белой глины.
На «шелковом пути» господство бездорожья: верблюдам дороги не нужно. Вот и приходилось героически штурмовать пески, преодолевать песчаные бури и ледяной холод пустыни Гоби.
Весь долгий путь лишь утвердил
В Чунцине Покровский приступил к проведению эксперимента. Главной задачей было установление прямой связи с Москвой. Для этого он решил найти в эфире советские радиостанции, расположенные в европейской части, а лучше — в самой столице. Установил за ними ежедневное наблюдение, подбирал ориентировочные волны. Хотя многие из них уже знал по прежнему опыту. Это была однообразная, кропотливая, попросту черновая работа, но только она могла помочь в достижении большой цели.
Особые надежды радист-разведчик возлагал на конец ночи и ранее чунцинское утро: отрезок суток, когда темное время перекрывало весь участок планеты от Чунцина до Москвы. По расчетам Покровского, именно эти несколько часов должны были дать связь между обеими столицами.
После подготовительной работы, некоторых конструктивных изменений в передатчике был назначен первый сеанс прямой связи. Результаты превзошли все ожидания: Москва услышала сигналы на семь баллов по девятибалльной шкале. Связь пошла устойчивая, без сбоев. Радиограммы были получены в Центре с необычайным временем прохождения в пути — в считанные минуты.
Чтобы проверить надежность новой радиолинии, Покровский просит Москву возобновить связь через десять, потом через двадцать и еще раз — через тридцать минут. По-прежнему связь устойчива, слышимость хорошая. Но через два часа она падает до трех-пяти баллов, начинается замирание и потеря сигналов. Еще через полчаса Москва теряет корреспондента, связь прекращается. Вскоре в эфире растаяли и сигналы Москвы. Над Чунцином поднималось жаркое южное солнце.
Так была организована связь между временной столицей Китая и Центром, сделан очередной шаг в освоении сверхдальних расстояний.
Работа наших радистов-разведчиков в Китае и Монголии дала возможность накопить поистине бесценный опыт, который широко использовался в годы Великой Отечественной войны.
Как бы это странно ни звучало, но внутренние, или, как их называли, комнатные, антенны, взятые потом на вооружение партизанами, были изобретены нашими радистами в пустыне Гоби.
Дело в том, что автомобильная трасса проходила в Синьцзяне и Ганьсу по пустынной местности. Весной и осенью здесь свирепствовали пыльные бури. Жестокие, колючие ветры гуляли по песчаным барханам не день, не два — случалось, неделю. Для радистов наэлектризованный песок накапливал в приемных антеннах мощные электрические заряды. Искры разрядов были словно маленькие молнии. Нарушалась связь, в наушниках стоял оглушительный треск электрических разрядов. Прием даже небольших телеграмм затягивался надолго.
И тогда радисты проявили смекалку и изобретательность: попробовали установить антенны не как обычно, снаружи, а внутри помещения. Слышимость оказалась похуже, но связь была устойчивой. Стихия была побеждена.
«В дальнейшем, — рассказывал мне один из ветеранов спецрадиосвязи, — опыт применения комнатных антенн был использован и для передатчиков. К тому подтолкнули следующие обстоятельства. Вблизи расположенных на трассах наших представительств отмечалось появление различных банд. Были случаи нападения на наши караваны, убийства людей. Поэтому командование требовало постоянной бдительности и готовности к экстренной радиосвязи в экстремальных случаях.