Сверкнув лаком, бесшумно останавливается большая солидная черная машина. Настежь открылась дверца, двое втолкнули в нее «выпитого», нога его безвольно зацепилась было за порог.
И только по тому, как быстро уселись в машину остальные, как плавно подошла с какой-то тигриной грацией вторая машина, как легко и быстро сел в нее пожилой участник операции, говоривший что-то подвыпившему, по тому, на какой скорости рванули обе машины, как развернулись они в проезд Художественного театра, понял Алексей Семенович: произошло что-то важное, значительное.
Да важное ли? Так ли уж значителен был этот слизняк, в буквальном смысле слова наложивший в штаны тут же, в машине? Разве важна, разве значительна соринка, хотя бы и очень грязная, в могучем потоке? Мелькнула и исчезла. Важно, отвратительно, чудовищно было то, чего он хотел, чему он способствовал, из-за чего продался порочным, безнравственным людям, задумавшим злое, черное дело против народов.
Смахнули слизняка с гранита,
не осталось от него следа. Идут по улице люди. Шагает не все еще понявшая добрая душа — бухгалтер Приокского совнархоза Алексей Семенович Бухвостов. Идет, грациозно покачиваясь, стройная красавица, расцветающая счастьем разделенной любви. Шагает молодой воин — решительный, отважный. Идет паренек — большелобый, суровый глубокой серьезностью юности, отягощенной пониманием всей важности и ответственности своей жизненной миссии. Направляется к Кремлю высокий, выпрямленный гордостью за прожитое старик, подпрыгивает курносая девчушка со смешными косичками. Никто из них не знает: только что стерли с городского тротуара гнусную, зловонную тварь…
Шагайте, люди, в добром вашем стремительном походе. Будьте покойны. Никому не остановить вашего широкого размашистого шага. Невидимые бои продолжаются. Чекисты не дремлют. Они готовы отразить любой удар врага, обезвредить любую гадину. Чекистам помогает народ — источник их силы и непобедимости.