Невидимые тени
Шрифт:
– Нечего толкаться всем здесь, пойдем ко мне. – Матвеев хотел показать Майе дом. – Буч и Ричи могут не поладить, скорее всего они будут драться, пока кто-то кого-то не убьет.
– Запрем одного, делов-то. – Олешко раздражается из-за танцев вокруг котов. – Тут опасность для жизни, а вы…
– Запереть одного… Одного – это Буча? Ну, нет. Мы можем остановиться у меня, первый этаж готов. – Матвеев задумался. – Мебели, правда, нет, но кухня уже стоит.
– Раскладушки возьмем, если что. У нас в чулане есть. Леш, сможешь взять отпуск или попросим Лариску, пусть больничный тебе выпишет? – Ника
Ольга Витковская сидит на пятом этаже огромного здания. Павел знает, кому оно принадлежит, и ревниво присматривается к системе охраны. Человек в сером костюме встречает их в вестибюле.
– Здравствуй, Павел Иванович.
– Здорово, Константин Николаевич.
Они пожимают друг другу руки, как боксеры на ринге, Валерия и Майя переглядываются и одинаково насмешливо поднимают брови – ну, что скажешь, мужчины как дети, им надо соблюдать свои самцовые ритуалы и обязательно выяснять, кто из них круче.
– Кто кого победит, тигр льва или лев тигра? – Валерия шепчет это Майе, и они обе тихонько хихикают, глядя, как парни меряются взглядами, делая вид, что ничего не происходит.
– Чужой против Хищника. – Майя посмотрела на Валерию, едва сдерживающую смех. – Чего это они застыли?
– Может, хватит в гляделки играть? – Валерия делает вид, что смотрит на часы. – А то ведь мне скоро не на циферблат, а на календарь придется смотреть.
– Конечно. Прошу прощения, дамы. – Сероглазый наконец отводит взгляд от Олешко. – Ольга Владимировна ждет вас.
Он провожает их до лифта, заходит вместе с ними в просторную кабину. Чем-то они очень похожи с Павлом, но Майя, приглядевшись, решает, что их Павел все-таки круче, хоть и не разодет в пух и прах.
– Прошу вас.
Они выходят в коридор – широкий, сияющий стенами, выкрашенными в пастельные тона, с растениями в кадках, с белыми дверями и репродукциями картин.
– Уютно. – Валерия оглядывается. – Но пустовато.
– Кабинет Ольги Владимировны за поворотом, первая дверь справа. Пройдем.
Они движутся практически бесшумно – ни на ком нет обуви с каблуками. Из-за дверей слышны обычные офисные звуки: телефонные звонки, работающие принтеры, но людей не видно. Они приближаются к повороту – кабинет Витковской открыт, Ольга лежит около стола, вокруг нее расплылась лужа крови.
Как по команде, Олешко и его спутник вытащили оружие. У Валерии в руке блеснуло что-то металлическое – Майя видит, что это отвертка. Она огляделась в поисках хоть чего-то, что можно использовать как оружие, но ничего подходящего на глаза не попалось. Скользнув в кабинет, она наклонилась над телом женщины. Светлое платье в пятнах, кровь пузырится на ее губах, и Майя понимает, что Ольга жива.
Майя достает телефон и набирает номер Ларисы Михайловой – Семеныч может быть на операции, а Лариса все решит быстро и эффективно. В коридоре звучат выстрелы, хлопает дверь, визжит на высокой ноте какая-то женщина, Майя сбивчиво говорит Ларисе о несчастье, и Ольга открывает глаза.
– Пупсик…
– Что?!
– Телефон… у меня на столе… Пупсику позвони.
Она истекает кровью, и Майя, оглядевшись, хватает светлую кофточку хозяйки кабинета и закрывает ею рану.
– Пупсику… позвони.
– Оля, я позвоню, ты только держись!
– Сейчас… позвони.
Майя хватает со стола телефон Ольги, ищет нужное имя в списке контактов, пальцы ее не слушаются и оставляют кровавые пятна на экране телефона. Странное имя – Пупсик.
– Да, рыбка моя.
– Это… это не Оля. Я…
– Кто это?
– Я… Майя. В Олю только что стреляли.
– Где?
– В кабинете на работе. Я… Она велела вам позвонить, и я…
– Я спрашиваю, попали куда.
– В грудь…
– Она жива?
– Пока жива, я доктору уже позвонила.
– Понял.
Майя приподнимает Ольгину голову, та пытается дышать, но у нее получается плохо, и Майя боится, что она умрет. Что происходит в коридоре, она не знает, все звуки отчего-то стихли, и слышно только хриплое дыхание Ольги.
В кабинет входят трое медиков, Ольгу грузят на носилки, подсоединяют к капельнице и уносят, а Майя сидит на полу, сжимая ее телефон, и пытается соединить вместе свои впечатления и унять дрожь в руках.
– Это из-за меня…
Она смотрит на свои ладони – они в крови, и Майя думает о том, что не появись она здесь, Ольга, возможно, была бы в порядке – сидела бы в этом прекрасном кабинете, занималась своей работой, а вечером вернулась бы к своим малышкам…
– О господи, они еще такие маленькие!
Майя оглядывается в отчаянии – в коридоре шум и беготня, переполох, вот потащили чье-то тело. Валерия прошла мимо кабинета, рукав у нее в крови. Майя машинально сует телефон Ольги в карман и выходит в коридор. Олешко и второй охранник что-то тихо обсуждают, секьюрити оцепили коридор, кого-то ведут с заломленными руками, и он оставляет кровавый след. Майя в ужасе прислоняется к стене, закрывает глаза. Это из-за нее все, она, как магнит, притягивает смерть и несчастья на головы всех, кто находится рядом. И если Ольга не выживет, сиротами останутся две крохотные девочки. И ее сыновья, большие красивые парни, тоже потеряют мать. И все потому, что когда-то она, Майя, сбежала, вместо того чтобы драться.
– Можешь поприсутствовать. – Олешко словно нависает над собеседником, хотя вовсе не выше его ростом, но как-то ему это удается. – Это твои люди продались. И к остальным у меня доверия нет. Ты – другое дело, но не твои люди. Так что можешь присутствовать, но и только.
Майя идет в сторону лестницы. Если сейчас она выйдет из здания, то успеет добраться домой раньше Валерии и Павла, возьмет свой рюкзак – и все, страна большая, документы она себе новые добудет. Может быть, Павел прав – нет, он всегда прав, и бежать смысла нет и некуда, все равно судьба настигнет ее, рано или поздно. Только для этих людей несчастья закончатся, они залечат раны и станут жить, как жили. Нельзя было позволять себе эти отношения, дружбу, все то, что сделало ее счастливой в последнее время. Нельзя было никого впускать в свою жизнь. Слишком больно теперь терять. Череда несчастий говорит о том, что нужно начинать все сначала, даже если это снова будет ошибкой. Эти люди не захотят отпустить ее, а потому нужно бежать. Нельзя, чтобы кто-то был рядом, как та девушка в пустом доме, как… Вот к чему это привело тех, кто хотел ей помочь.