Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных
Шрифт:
В последние годы имел место ряд похвальных попыток решить проблему неослабевающего культурного «мужского перекоса», но их обычно встречали в штыки. Когда компания Marvel Comics сообщила, что в четвертом фильме о супергерое Торе он будет женщиной [73] , фанаты киновселенной взбунтовались, – хотя, как отмечал журнал Wired, «никто не пикнул», когда Тор появился на экране в виде лягушки [74] . Когда франшиза «Звездные войны» выпустила два фильма подряд с женщинами в главных ролях, взрыв возмущения сотряс маносферу [75] . Один из самых продолжительных британских телесериалов – «Доктор Кто», научно-фантастический сериал об инопланетянине, меняющем форму и периодически перевоплощающемся в новое обличье. 12 раз пришелец выступал в мужских телах. Но в 2017 г. он впервые превратился в женщину. Один из бывших исполнителей роли Доктора – Питер Дэвисон – выразил «сомнение» в правильности приглашения на роль Доктора Кто женщины [76] .
73
http://www.independent.co.uk/arts-entertainment/books/news/thor-aswoman-marvel-reveals-new-incarnation-of-superhero-in-comic-series-9608661.html.
74
https://www.wired.com/2015/10/hugo-awards-controversy.
75
http://www.mamamia.com.au/star-wars-movie-features-a-female-lead; http://screencrush.com/rogue-one-female-lead-angry-fans/.
76
http://www.telegraph.co.uk/news/2017/07/21/former-doctor-peter-davison-says-female-choice-role-means-loss/.
77
https://www.insider.com/doctor-who-first-woman-jodie-whittaker-sexist-reactions-2017-7.
Колин Бейкер, сыгравший шестое воплощение Доктора Кто, не согласился со своим предшественником – Питером Дэвисоном, сыгравшим пятое воплощение. По его мнению, мальчикам «в качестве примеров для подражания 50 лет показывали одних мужчин». И вообще, заметил он, разве пример для подражания обязательно должен быть того же пола, как и те, для кого он предназначен? «Разве не может быть примером для подражания просто человек?» – вопрошал актер. На самом деле нет, Колин, потому что, как мы могли заметить, под словом «человек» подразумевается мужчина. Да и в любом случае, факты говорят о том, что если женщины, в общем-то, готовы брать пример с лиц противоположного пола, то мужчины – нет. Женщины покупают книги о мужчинах, а мужчины не покупают (или, по крайней мере, редко покупают) книги, написанные женщинами или о женщинах [78] . Когда в 2014 г. создатели серии компьютерных игр в жанре приключенческого боевика Assassin’s Creed объявили, что в новом кооперативном режиме, рассчитанном на нескольких игроков, не будет играбельных женских персонажей – ассасинов, некоторые геймеры-мужчины одобрили это решение [79] . Играть за женщин им неинтересно, заявили они.
78
https://www.theguardian.com/books/2014/nov/25/readers-prefer-authors-own-sex-goodreads-survey.
79
https://kotaku.com/ubisoft-cut-plans-for-female-assassins-in-unity-1589278349.
Журналистка Сара Дитум отреагировала мгновенно. «Да неужели? – ехидно спрашивала она в своей колонке. – Вы играли за синих ежей. Вы играли за морских пехотинцев – киборгов. Вы играли за паршивых укротителей драконов. […] Но мысль о том, что главными персонажами игры могут быть женщины, со своим внутренним миром, с сильным характером, не укладывается у вас в голове?» [80] С одной стороны, Сара Дитум, разумеется, права – формально. Технически куда проще вообразить себя женщиной, чем синим ежом. Но с другой стороны, она ошибается, потому что у синего ежа есть одна очень важная особенность, объединяющая его с геймерами-мужчинами, и она перевешивает видовые различия: еж Соник – самец. Мы знаем это, потому что он не розовый, у него нет бантика на голове и он не кривляется. Он принадлежит не к особому, нетипичному полу, а к стандартному, не нуждающемуся в опознавательных знаках.
80
http://www.kotaku.co.uk/2014/06/16/whole-assassins-creed-thing.
Такого рода негативная реакция на инклюзию женщин наблюдается по всему культурному ландшафту. Когда в 2013 г. я боролась за то, чтобы на реверсе банкноты Банка Англии осталось изображение выдающейся женщины, некоторые мужчины так взъерепенились, что принялись угрожать мне, обещая изнасиловать, изувечить и убить. Разумеется, не все мужчины, не одобрявшие кампанию, заходили так далеко, но возмущение подобной несправедливостью прорывалось даже в самых взвешенных откликах, которые я получала. Помню, один мужчина уверял меня, что «женщины и так теперь повсюду». Ясное дело, что не «повсюду», раз мне пришлось так упорно отстаивать изображение одной-единственной женщины на банкнотах, но возражение моего оппонента было очень показательно. Для него и ему подобных даже самая робкая попытка инклюзии женщин – явное нарушение правил. Внутри мужского сообщества правила игры были одинаковыми для всех, и мужчинам кажется, что их засилье во всех областях – это объективное следствие их заслуг.
Прежде чем капитулировать, Банк Англии объяснял мужское «засилье» на банкнотах меритократическим подходом: отбор исторических фигур, изображаемых на деньгах, банкнотах, производился, как меня уверяли, на основе «объективных критериев». Чтобы войти в «золотой список ключевых фигур нашего прошлого», человек должен был удовлетворять ряду требований. Он должен был пользоваться широкой известностью и добиться выдающихся успехов в своей области. Его кандидатура не должна была вызывать разногласий в обществе. Наконец, «его вклад в историю страны должен был быть долгосрочным и заслуживать всеобщего признания». Читая этот субъективный перечень заслуг, я понимала, почему Банк Англии смог выбрать изображения только пятерых белых мужчин: из-за нехватки гендерных данных трудно было найти женщин, отвечающих хотя бы одному из этих «объективных» критериев.
В 1839 г. пианистка и композитор Клара Шуман написала в своем дневнике: «Когда-то мне казалось, что я обладаю творческими способностями, но я отказалась от этой мысли; женщина не должна сочинять музыку – ведь если до сих пор ни одной женщине этого не удавалось, почему я думаю, что у меня получится?» Трагедия была в том, что Клара Шуман ошибалась. Женщинам до нее удавалось сочинять музыку, и несколько самых талантливых, плодовитых и влиятельных композиторов XVII и XVIII вв. были именно женщинами [81] . Вот только они не «пользовались широкой известностью», потому что редко добивались признания при жизни – их имена тонули в бездне дефицита гендерных данных, или же их сочинения приписывали мужчинам.
81
См. также Anna Beer (2016): Sounds and Sweet Airs: The Forgotten Women of Classical Music, London.
Феликс Мендельсон опубликовал под своим именем шесть произведений своей сестры Фанни Гензель, а в 2010 г. было доказано, что ею написана еще одна партитура, ранее считавшаяся сочинением брата [82] . В течение многих лет специалисты по античной литературе полагали, что римская поэтесса Сульпиция Руфа не могла сама написать стихи, подписанные ее именем, – они были слишком хороши, не говоря уже о том, что слишком откровенны для женщины [83] . Юдит Лейстер, одна из первых голландок, принятых в гильдию художников, при жизни пользовалась известностью, но после смерти в 1660 г. была забыта, а работы художницы начали приписывать ее мужу. В 2017 г. были обнаружены новые полотна художницы XIX в. Каролины Луизы Дейли – ранее их авторами считались мужчины, один из которых вообще не был художником [84] .
82
http://www.bbc.co.uk/news/entertainment-arts-39191514.
83
https://www.theguardian.com/commentisfree/2017/sep/18/battle-prejudice-warrior-women-ancient-amazons.
84
https://www.theguardian.com/world/2017/feb/01/caroline-louisa-daly-art-men-attribution.
В самом начале XX в. выдающийся британский инженер, физик и изобретатель Герта Айртон заметила, что заблуждения «очень живучи […] но у заблуждений, связанных с авторством женщин, чьи работы приписываются мужчинам, больше жизней, чем у кошки». Она была права. Во всех учебниках по-прежнему пишут, что открытие роли хромосом в определении пола эмбриона (ранее считалось, что пол зависит от внешних условий) принадлежит Томасу Ханту Моргану, хотя на самом деле эксперименты на мучных червях проводила Нетти Стивенс. Это заблуждение живет и распространено и по сей день, несмотря на то что сохранилась переписка между двумя учеными, в том числе письмо, а котором Морган просит Нетти рассказать о подробностях ее эксперимента [85] . Открытие Сесилии Пейн-Гапошкиной, что солнце преимущественно состоит из водорода, часто приписывается ее научному руководителю – мужчине [86] . Возможно, самый известный пример подобной несправедливости – это история Розалинд Франклин, чьи исследования (в ходе экспериментов с рентгеновскими лучами и измерением отдельных клеток она пришла к выводу, что ДНК состоит из двух цепей и остатка фосфорной кислоты) подготовили почву для «открытия» структуры ДНК Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком (за которое эта парочка получила Нобелевскую премию).
85
https://news.nationalgeographic.com/news/2013/13/130519-women-scientists-overlooked-dna-history-science/.
86
http://www.newn.cam.ac.uk/about/history/biographies/.
Все это не означает, что Банк Англии отказывался изображать женщин на банкнотах по злому умыслу. Дело лишь в том, что кажущаяся объективность на поверку может оказаться сильнейшим «мужским перекосом»: как показывают приведенные выше примеры, из-за распространенного в прошлом обычая приписывать женские заслуги мужчинам женщины ну никак не могли соответствовать требованиям Банка Англии. Ведь заслуги зависят от общественного мнения, а это мнение определяется культурной средой. И если эта среда, как у нас, страдает «мужским перекосом», она неизбежно ставит женщин в невыгодное положение по сравнению с мужчинами. Это происходит по умолчанию.
Пример Банка Англии и его субъективных критериев отбора исторических фигур, изображаемых на банкнотах, показывает также, что «мужской перекос» может выступать как причиной, так и следствием дефицита гендерных данных. Из-за того что Банк Англии не учитывал дефицит исторических гендерных данных, разработанная им процедура отбора исторических фигур основывалась на оценке исключительно мужских заслуг; даже такое, казалось бы, легко выполнимое требование, как бесспорность заслуг, весьма спорно – ведь, как блестяще заметила историк Лорел Тэтчер Ульрих, «женщины, которые хорошо себя ведут, не имеют шанса войти в историю». В итоге Банк Англии не только не способствовал ликвидации дефицита гендерных данных, но и усиливал его.