Невидимые знаки
Шрифт:
Иногда по вечерам мы даже могли разнообразить наш рацион морепродуктами и иногда ящерицей. Однако ничто не могло превзойти красоту осознания того, насколько универсальным продуктом является зола.
Пепел от нашего постоянного костра усеивал лагерь от разлетающихся дров и шквалистого ветра. Постепенно мы заметили, что муравьи перестали так часто претендовать на нашу еду. Раньше мы оставляли у костра открытый кокос или рыбу, готовую к копчению, и через несколько минут она становилась черной от проклятых муравьев. Однако
Я понятия не имел, почему.
Мы также заметили (совершенно случайно — благодаря тому, что дети катались по земле во время игры в борьбу), что посыпание себя пеплом ночью отпугивает комаров.
Эстель стала одержима поиском других применений. Путем проб и ошибок выяснилось, что если она вымочит и процедит золу, то она станет натуральным средством для стирки и удаления пятен. Она использовала эту жидкость для мытья волос себе и Пиппе и даже посыпала ею наш дом, чтобы предотвратить появление как можно большего количества ползучих гадов.
И это сработало.
Клопы были постоянной занозой в заднице, но кто знал, что зола — это натуральный репеллент?
Вместе с тем как природа потихоньку выдавала свои секреты, угас и страх, что нам не хватит еды. Наши травмы больше не были сдерживающим фактором, а отсутствие такого сурового хозяина, как голод, позволило нам попробовать себя в других делах.
То, на что мы не решались из-за травм, неуверенности и, откровенно говоря... невыполнимости такой задачи.
Спасательный плот.
У нас с Эстель было много разговоров о том, что можно попробовать, а что нет. Эстель выступала в роли адвоката дьявола, указывая на то, как самоубийственно было бы плыть по течению без компаса и цели. Она указывала на отсутствие воды, еды и тени. Она накладывала осложнения на осложнения:
Нас было не просто двое, нас было четверо.
Плот должен был плавать надежно, без возможности опрокинуться.
Дети умели плавать, но если мы перевернемся, спасательные жилеты будут с дырками и не надуются.
Что мы будем делать, если нас смоет далеко в море, где нет островов, за которые можно было бы уцепиться?
Было так много неизвестных.
Это пугало нас обоих.
Но, с другой стороны, я играл роль организатора дела.
Нас было не двое, нас было четверо. Поэтому у нас было больше рук, чтобы грести, больше шансов добраться дальше, больше надежды найти цивилизацию.
Плот должен был надежно плавать, и я не покидал наш остров, пока не убедился в его мореходности. Я бы сделал хранилище для еды и воды. Я построю навес для тени (я не упоминал, насколько тяжелым будет такое судно, и что я сомневаюсь, что оно будет плавать).
Что касается отсутствия спасательных жилетов — это был недостаток, но не решающий.
Единственное, что сидело в моем нутре, как непереваренные камни, — это мысль о том, что мы
Если бы нас унесло течением, у нас не хватило бы сил, чтобы остаться на архипелаге ФиГэл. Однако такой шанс был только в том случае, если бы мы жили на окраине трехсот с лишним островов и не оказались (по какой-то ничтожной случайности) в центре других населенных домов.
Несмотря на наши многочисленные разговоры, желание защитить свою семью не покидало меня, и однажды я не смог больше ждать.
Я позвал на помощь Коннора, и вместе мы срубили столько бамбука, сколько посмели (оставив много для восстановления), и проводили время, измельчая вязкую кору на ползучих желтых цветах у береговой линии и связывая в узлы веревки из лозы и льна для строительства.
Я был архитектором, а не лодочным инженером. Я не знал требований к плавучести и не знал, как сделать дерево водонепроницаемым. Как бы мне ни было неприятно это признавать, я не смог бы построить яхту. Но я мог бы построить плавучую платформу. А с помощью транспорта мы могли бы открыть огромные тюремные ворота, удерживающие нас на мели, и найти что-то, что могло бы нас спасти.
Мы с Коннором работали стабильно, но не бездумно.
В некоторые дни мы работали от рассвета до заката. Но в другие дни мы отрывались, купались в океане, дремали под зонтиком. И никто ни разу не заикнулся о том, что если мы сделаем это, если мы добровольно уплывем с нашего острова, то никогда не вернемся.
Если мы найдем спасение, то не будем знать координат, куда возвращаться. Если мы не найдем спасения... мы умрем гораздо раньше, чем если бы остались.
Эти мысли не давали мне спать слишком много ночей.
…
— Они вылупляются! Идите быстрее!
Моя голова вскинулась от возбужденного крика Коннора. Я положил швейцарский армейский нож на бревно, к которому прислонился, делая все возможное, чтобы вырезать табличку, которую можно повесить над нашим бунгало.
Я взял выходной от строительства плота, чтобы провести день, занимаясь посторонними делами вокруг нашего дома. Крыша нуждалась в паре дополнительных льняных досок, пол — в замене панелей, а наша хижина все еще нуждалась в официальном названии.
Пиппа рванула за братом, песок летел как дым от ее быстрых ног. Весь день солнце играло в гляделки с облаками, давая нам столь необходимую тень и свободу работать на улице — проветривать постельное белье, пополнять запасы соли и купаться, не опасаясь, что кожа с лица сойдет от ожогов.
Однако это также означало, что телефон Эстель не зарядился, что, очевидно, было не очень хорошо, судя по тому, как она в отчаянии вскрикнула и бросила разряженное устройство на льняное одеяло под деревом.