Невидимые знаки
Шрифт:
Они были такими теплыми, и твердыми, и напористыми и...
Он склонил голову неспешно, его кончик языка нежно прикоснулся к моему. Его прикосновение не было соблазняющим, оно было больше вопросительным.
Что ты делаешь?
Я поцеловала его. Решение, как будет развиваться наш поцелуй, зависело от меня.
Поцеловала ли я его в благодарность? Из-за дружбы? Пребывая в состоянии отчаяния от того, что я могла больше не увидеть его? Или же я поцеловала его, испытывая страсть? Из-за влечения?
Галлоуэй подавил стон, когда я приоткрыла мои губы, отдавая все, что не могла выразить. Его рука поднялась, захватывая в плен мою шею. Пальцы усилили свою хватку вокруг затылка, притягивая меня сильнее к его рту.
Властный захват стал моей погибелью; я погрузила свой язык в его влажное тепло.
И это был конец.
Он утратил контроль.
Его костыль с мягким звуком упал на песок, когда рука крепко обернулась вкруг меня, приподнимая меня над землей. Несколько прыжков на одной ноге и прихрамываний, и вот моя спина уже прижата к дереву магнолии, а передняя часть моего тела подмята под твердые линии его тела.
Я начала задыхаться, когда его пальцы обернулись вокруг моих волос, принуждая откинуть мою голову назад, целуя меня жестче.
О, господи.
Он ощущался везде в одно мгновение. Целуя меня с таким напором, что я опасалась, что проглотит меня.
Не останавливайся.
Его ладони скользнули вниз по моему телу только для того, чтобы вновь сжать в ладонях мое лицо. Поцеловать меня жестче, быстрее, яростнее.
Постой...
Я цеплялась за него, позволяя ему делать, что он хотел, потому что это давало мне свободно наслаждаться живым ощущениями.
Остановись.
Я не могла остановиться.
Мои губы скользили в унисон с его; наши языки боролись и поглаживали друг друга.
Прекрати!
Похоть сметала все на своем пути. Я растворилась в моменте, когда Гэллоуэй сжал мое бедро и прижал его к своему. Я выгнула спину, когда его ладонь опустилась на мою грудь. Я застонала, когда...
— Постой! — Я оттолкнула его, тяжело дыша.
Он издал рык, когда я убрала его пальцы с моего соска. Пронзительный укол текучего удовольствия практически заставил меня поддаться. Но это не была реальная жизнь. Это не был какой-то отпуск. Окружающая нас проблема была серьезна.
Этого не могло произойти.
Отстраняясь от его объятий, я старательно пригладила волосы. Коннор и Пиппа все еще спали, слава Господу. Я потерла свои губы, чтобы избавиться от электрического напряжения, которое осталось после поцелуя.
Гэллоуэй тяжело дышал.
— Что это было?
Я начала ходить туда-обратно перед ним.
— Я... я не знаю
— Ты целовала меня,
— Я знаю, что делала.
— Тогда почему ты остановилась?
— То, что поцеловала тебя, еще не значит, что я буду спать с тобой.
— Ох, нет? Ты была достаточно настойчива насчет этого пару секунд назад.
Жар, пульсирующий в моем лоне, стремительно сменился раздражением.
— Ничего себе, а у тебя огромное эго, тебе известно это?
— Это не единственная большая штука, которая у меня имеется. — Подмигнул он.
— Что серьезно? Ты собираешься относиться к этому, как к сомнительному пикапу? — Ярость разожгла пылающий огонь в моей груди. — Это так низко, Гэллоуэй.
— А чего ты хочешь? Извинений за то, что не я начал? — Его челюсти сжались. — Смотри, я прекрасно понимаю, что со мной не так уж и легко... поладить. Большая часть меня состоит из недостатков. Но этот поцелуй... он не один из тех. Этот поцелуй... — Он замолчал, присвистывая себе под нос. — Этот поцелуй был самым лучшим, черт побери, из всех поцелуев, что был у меня.
Я задрожала от удовольствия, даже когда задавила страсть, не дав ей раскрыться.
— Это не имеет значения. Этого больше не произойдет.
— Почему нет? — Его тон бил наотмашь.
Я махнула рукой в сторону брезжащего рассвета, накатывающего прибоя и пустого острова.
— Потому что у нас есть вещи поважнее, о которых стоит беспокоиться.
Он вздохнул, нагибаясь неуклюже, чтобы понять свой костыль.
— Ты права.
Я замерла, чувствуя подвох.
Решительное выражение воцарилось на его лице, когда он изменил свое положение.
— Какой бы ни была дерьмовой ситуация, что плохого в том, чтобы найти в ней немного счастья, чтобы сделать ее более терпимой?
Мое дыхание постепенно успокоилась.
— Ты говоришь, что ты был рад поцеловать меня?
— Никогда не чувствовал себя более счастливым.
— Ох.
Как он мог говорить что-то подобное, когда с нами произошло такое?
— Вы, ребята, уже поднялись? — Коннор зевнул, потирая свои сонные глаза.
Гэллоуэй и я подскочили.
Вина из-за того, что мы сделали что-то, что не должны были, оставила отпечаток знака позора на моем лбу.
Галлоуэю удалось отбросить в сторону наш маленький опрометчивый поступок и вести себя совершенно нормально.
— Ага. Для нас никакого сна.
Коннор провел здоровой рукой по своим медным волосам, растрепав их в разные стороны. Ему нужно было принять ванну (как и всем нам), но кроме быстро заканчивающейся зубной пасты и хитроумного применения песка в качестве мыла, у нас больше не было того, что можно было бы использовать.
Перекидывая волосы через плечо, я быстро пригладила их — стараясь изо всех сил скрыть, насколько отчаянно они нуждались в том, чтобы их помыли. Я не могла решить, мой светлый цвет волос потемнел от грязи или же выгорел благодаря соли и солнечным лучам.