Невидимые знамена
Шрифт:
– Такой занятой, да? – не удержалась Шура, следуя за ним к очередной лестнице.
– Это верно, – парень то ли не понял издевки, то ли проигнорировал её. Но улыбка его погасла, по лицу пробежала тень. – Я, знаешь ли, слишком рано стал хозяином Нан Кванти.
– А почему? – задала она вопрос. Джамдир говорил что-то такое про его отца, но Шура не слишком-то ему верила.
– Отец мой ушел в Нижний мир, – сказал юноша, пропуская ее вперед, – и не вернулся.
– Погоди… – Шура обернулась. – Я думала, Нижним миром тут называют царство смерти или что-то в этом роде!
– Да, называют, –
– А что там? – с жадным любопытством спросила Шура. Никто так и не сумел ответить ей на этот вопрос!
– Там… много всякого, – пожал плечами юноша. – Люди живут и нелюди тоже. А еще там море, но я не видел его, отец не брал меня с собой… а теперь уже и не возьмет. Наше озеро потому и зовется Малым морем – где-то под горами есть протоки, по которым соленая вода достигает этой долины…
– Вообще-то его зовут озером Слёз, – пробормотала Шура.
– Я знаю, – ответил он. – Это Светлые его так называют. Но нам до их названий нет дела.
– А там водятся чудовища? – Шура приостановилась, лестница была крутой, а карабкаться предстояло еще долго, судя по всему.
– Говорят, да, – сказал юноша. – И разные дикие племена. Анайи, например. Видела? Такие огромные, с одним глазом. На людей похожи, но всё-таки не люди.
– Видела, – кивнула девочка. – Знаешь, с нами тоже был один такой. Он утонул в Брогайхе.
– Анайи – со Светлыми? – нахмурился тот. – Он, наверно, из пленных?
– Да, Одноглаз говорил, что его взяли в плен, когда его племя спустилось с гор, – припомнила Шура. – И с тех пор он был рабом. Жалко его ужасно, так глупо погиб… Может, получится узнать, из какой он семьи? Правда, я даже имени его настоящего не знаю, он его сам позабыл…
– А татуировка? – живо заинтересовался юноша. Странное дело, с ним было очень легко говорить, почти как с Сашкой или со старшим братом, и не думалось даже, что он самый опасный из тёмных магов, несмотря на свою молодость! – У каждого клана анайи свой рисунок. Если вспомнишь, какой был у вашего спутника, то мы узнаем, к какому клану он принадлежал, а уж там вспомнят, кто и когда пропал!
– Ну… – задумалась Шура. – Значит, такой ромб, а там…
– Рисуй, – велел хозяин Нан Кванти, проведя рукой в воздухе – тот слабо засветился. – Прямо пальцем.
Шура попробовала – вспыхивали золотистым цветом линии, ей удалось грубо воспроизвести рисунок, что украшал макушку бедного Одноглаза.
– Не припоминаю такого клана, – нахмурился юноша, разглядывая картинку.
– Может, я что напутала…
– Спрошу у остальных, – решил он, мановением руки сворачивая рисунок – тот будто втянулся в его ладонь. – Я не слишком хорошо знаю все дикие кланы. Эти-то давно посылают своих мужчин служить Нан Кванти, но ведь их намного больше!
– И как, хорошо служат? – поинтересовалась Шура. – Одноглаз был не очень умным, но, говорили, верным…
– Да, они верны хозяину, – кивнул юноша. – И не так уж глупы. Не глупее людей, это уж точно!
Лестница вилась всё выше и выше, она шла внутри высоченной башни. Шура бросила взгляд вниз и невольно прижалась к стене: перил не было, один неверный шаг – и загремишь вниз, а лететь
– Не бойся, – заметил ее испуг хозяин Нан Кванти. – Не упадешь. Тут установлена защита.
Словно в доказательство, он сделал шаг в сторону, соступая с лестницы прямо в пустоту, но не упал – что-то будто мягко подтолкнуло его обратно.
– Детям бесполезно запрещать лазить где-то, – пояснил он. – Проще установить защиту. Все играют тут: чем сильнее оттолкнешься и дальше прыгнешь, тем сильнее тебя толкнет обратно. Правда, можно удариться о стену, но это уж…
Шура невольно усмехнулась: тоже, придумали игрушку! А еще ей вдруг подумалось, что хозяин Нан Кванти то и дело сбивается с выспренного слога на самый обычный говор и вообще ведет себя как мальчишка, который хвастается своими владениями! Да он и есть мальчишка, по большому счету! Сколько ему там, лет пятнадцать, не больше ведь… Вот только в ее мире он был бы школьником, не способным решать ни за себя, ни за других, а тут ему досталась целая страна, и, надо думать, немалая ответственность! Но, судя по тому, как обращались с ним воины и советники, юноша справлялся. Наверно, его к этому с детства готовили, и он умел управляться со всем этим хозяйством… Но вырасти он всё равно еще не успел, понимала Шура, вот почему показывает ей теперь эту лестницу с магической защитой, и, наверно, покажет что-то еще. А кому другому-то? Братья и сами наверняка здесь играют, а вряд ли у Ерхайна Нан Кванти есть тут сверстники…
– Ты что? – обернулась она, поняв, что юноша отстал. – Эй! Что с тобой?..
А он припал на одно колено, хватаясь за грудь, там, где сердце, на побелевшем лице выступила испарина, и дышал он тяжело, с усилием, и глаза расширились, будто от сильной боли…
– Ты… я позову кого-нибудь! – Шура не могла даже обойти его на узкой лестнице, чтобы сбежать вниз, покричать на помощь, и ее начала захлестывать паника. «А ведь если бы у меня был нож…» – промелькнуло вдруг в голове, но это была не ее мысль, совсем не ее, она бы не сумела ударить ножом живого человека, даже и хозяина Нан Кванти!
– Не надо… не надо никого… – с трудом выговорил юноша. – Пройдет…
Точно так всегда говорил её дед, мол, просто в груди кольнуло, а потом однажды начал вот так же задыхаться, побелел… «Скорая» не успела. Шуре долго потом снились кошмары – не всякий день человек умирает у тебя на глазах! Братья быстрее опомнились, а она никак не могла забыть, и теперь…
Сколько это продлилось, Шура не знала, но, кажется, она целую вечность просидела на корточках рядом с задыхающимся непонятно от чего, покрывшимся испариной мальчишкой. Он еще губы закусывал, будто от сильной боли, но не издавал ни звука…
Но постепенно его вроде бы отпускало: на лицо вернулись краски, Ерхайн снова начал дышать ровно, а там и вовсе поднялся на ноги, хоть и придерживаясь за стену.
– Напугалась?
– Часто с тобой такое? – зло спросила Шура, досадуя и на себя – за нелепый страх, и на него – за то, что полез на такую высоту, а ведь сердечникам нельзя так напрягаться!
– Впервые, – криво усмехнулся он, ладонью вытер мокрый лоб, откинул назад черные лохмы. – Это не повторится, не смотри так. Пойдем, надо торопиться!