Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
Все было проведено по плану. Надо это как следует обдумать, сказал себе Джон.
Надо постараться вникнуть в этот план, проследить за ходом мыслей своего противника. И это должен сделать он сам. Полиция имела против него достаточно материала — теперь это было ясно. Против него были улики, начиная от самых незначительных и кончая крупными. Улики были ложные, но их было множество. А он в свое оправдание мог привести только голые слова. Он нуждался в большем.
Шапиро открыл дверь и спросил Джона, не голоден ли он. Джон сказал: «Да». Снова послали кого-то за завтраком и сигаретами — Шапиро распорядился по телефону. Еда была безвкусная, но с голоду он съел ее. Когда закончил, снова явился Шапиро и сообщил, что капитан хочет с ним поговорить.
Капитаном оказался Миллер. Он сидел один в маленьком кабинете за письменным столом и казался очень широким в плечах. Просматривал бумаги и раскладывал их в плоские коробки.
Миллер занимался этим довольно долго и после прихода Джона. Шапиро закрыл дверь, они остались вдвоем. Наконец, Миллер взглянул на Джона и сказал:
— Садитесь, мистер Говард.
После чего продолжал заниматься бумагами. На нем были очки, которые он снял, когда взглянул на Джона.
— Ну,— сказал он,— вы имели время обо всем подумать. Понять, как обстоят ваши дела.
— Это вы мне уже объяснили,— ответил Джон.
— Хорошо,— сказал Миллер и спросил: — Ребята с вами хорошо обращались? У вас нет жалоб?
— Нет, мне не на что пожаловаться,— ответил Джон.
— Они делают лишь то, что требует служба,— пояснил Миллер.— Вы здравомыслящий человек и должны это понимать.
— Ол райт,— сказал Джон.
— Как могло случиться, черт возьми, что вы, здравомыслящий человек, придерживаетесь столь дьявольски примитивной версии? — спокойно спросил Миллер своим обычным мягким тоном.
— Потому что у меня нет другой,— ответил Джон.
Миллер откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Джона. Затем повторил, что это ему непонятно.
— Мы указали вам выход,— сказал он,— дали шанс. Правда, ничего не обещали, но все же шанс дали. Вы повздорили с девушкой, как это порой бывает, и задушили ее, сами того не желая. Разве с вами не могло этого случиться?
Джон только покачал головой.
— Откровенно говоря, я не верю в эту историю,— продолжал Миллер,— но другие могут поверить. Там ведь никого не было, кроме вас обоих. Как можно узнать, что произошло? Я знаю присяжных, которые проглатывали не такие еще истории.
— Нет,— упорствовал Джон.
— Вы, наверно, думаете, что я хочу подстроить вам ловушку? Считаете, что раз вы попали в такое положение, то лучше всего молчать, да?
–
Миллер сделал паузу. Джон ничего не сказал.
— Ол райт, вы убеждены, что здесь ловушка. Я не отрицаю этого, но все же предлагаю вам выход. Указываю на него. А ваше поведение вообще не дает вам никаких шансов! Вы должны это понять. Судите сами: мы знаем, что вы содержали Нору Эванс, знаем, что вы собираетесь жениться на другой. Нам известно, что вы вчера, примерно во время убийства, заходили в ее квартиру. Понимаете, что мы все это знаем?
Впервые он своим мягким голосом подчеркивал каждое слово:
— Почему вы не хотите облегчить свое положение?
Миллер сидел пригнувшись, опираясь руками о стол.
Теперь он откинулся назад, и стул затрещал.
— Я никогда...— начал было Джон, но не закончил фразы.— Нет никакого смысла повторять все это, не правда ли?
— Да, нет смысла,— согласился Миллер.
— Если вы во всем так уверены,—сказал Джон,— так почему бы вам просто не закончить на этом?
Миллер молча посмотрел на него.
— Этого я и сам не знаю, черт побери,— сказал он затем, и стул снова затрещал.
Потом он нажал кнопку на столе, тотчас открылась дверь и появился Шапиро.
— Отведите его обратно,— приказал Миллер.— И дайте ему позвонить.
В понедельник двадцать пятого апреля Джон Говард, возраст — 32 года, должность — банковский служащий, проживающий на Восточной Тридцать Шестой улице в Ныо-Йорке, предстал перед уголовным судом как главный свидетель по делу об убийстве Норы Эванс, возраста немногим более двадцати лет, проживавшей на Восточной Одиннадцатой улице. Решение суда: освободить его до слушания дела под залог в 20 тысяч долларов.
Разбор дела был недолгий, поверхностный и привел Джона в недоумение.
— Как это получилось? — спросил он, позвонив по телефону своему адвокату.
Тот уже собирался отправиться на коктейль и ответил, что сам этого не понимает.
— Должен сказать вам, Джонни, что уголовные дела не моя специальность.
Ричард Стил, компаньон адвокатской конторы «Лофтон, Мэрфи и Вальштейн», прибавил, что он никогда в жизни не занимался уголовными, делами. И, насколько ему известно, ни один адвокат этой конторы до сих пор не выступал в уголовном суде.
— Но несмотря на это,— сказал Джон,— вы все же адвокат. Почему меня привлекли как свидетеля, как главного свидетеля? Сначала меня арестовали как преступника. .
— Как подозреваемого в убийстве,— поправил его Стил,— Это, конечно, почти то же самое. Я предполагаю, что прокурор изменил свое мнение или полиция побудила его к этому.
— Почему?
— Не знаю,— ответил Стил.— Но на вашем месте я не стал бы это выяснять. Главный свидетель может быть освобожден под залог, а подозреваемый в убийстве должен сидеть в тюрьме.
Ричард Стил закончил Гарвардский университет. Ему 33 года, ростом он был метр восемьдесят и весил около восьмидесяти кило. У него были коротко подстриженные светло-каштановые волосы без пробора, симпатичное лицо и приятные манеры. Одежду он покупал у «Братьев Брук». Из круга его знакомых еще никто не обвинялся в убийстве. Даже больше того — он просто не знал ни одного человека, подозреваемого в убийстве. Что чувствовалось по его тону. Джон нашел это довольно занятным, хотя был удивлен и немного озадачен.