Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени
Шрифт:
Чечня редко вспоминалась Гонцову, горотдел ФСБ в городе Аргуне. Ничего хорошего там не было: грязь, разрушенные дома, смерть, постоянное чувство, будто ты на прицеле снайпера, жесткое пьянство. Может от того он и запил? Докурив сигарету, Гонцов выбросил окурок в окно. Приближалась развязка, ведущая к выезду на Симферопольское шоссе.
В это время его «Рено» подрезал темно-синий четырехместный «Порше», обогнал и засигналил задними огоньками, требуя остановиться. Юрий Юрьевич вздохнул с досадой – опять автоподставщики! Придется терки тереть, все разруливать. Лицо что ли у него такое? В этом году уже третий случай! Он остановился, не торопясь вышел из машины. В «Порше» сидело четверо, но увидев худого высокого мужика с лицом ханурика, на разборки решило пойти двое. Оба были типичными кавказцами, чернявыми, крупноносыми, с наглыми лицами. Один был в белых джинсах и белой рубашке, на руке поблескивали золотые часы. Второй оделся попроще, был в синих линялых джинсах, майке и резиновых тапках на босу ногу.
– Эй, мужик, ты машину нашу задел! – крикнул тот, что был в белом. В это время второй тихо, почти незаметно переступая, начал приближаться к «Рено» Гонцова.
Юрий Юрьевич знал эти фокусы. Сейчас парень в шлепанцах сделает метку на его машине – нанесет царапину, сколупнет краску, оставит мелкую вмятину. Гонцов уже сталкивался с подобными ухарями на дорогах. Он смотрел на этих молодчиков, дергал кадыком, улыбался и предстоящий разговор, будто это детская игра «кто кого обманет», начинал доставлять ему удовольствие.
– Стой, где стоишь! – лениво сказал он парню в резиновых тапках и тон его голоса, улыбчивый, не боязливый взгляд из-под нависших век, заставил парня замереть на месте. Кто его знает, этого бухарика, а ну как он в авторитете? Или знаком с тем, кто в авторитете.
Гонцов между тем почти машинальным, неуловимым движением, поправил пистолет в наплечной кобуре, который не было видно из-за куртки. Но это движение не ускользнуло от внимания парня в белом. Лицо автоподставщика потеряло самоуверенность, наглость, и он без прежнего апломба поинтересовался:
– Ты, чей будешь?
– Я? – глупая ухмылка наползла на лицо Гонцова. Он медленно, даже картинно, потянулся к карману рубашки и извлек на свет удостоверение сотрудника ФСБ.
Лицо парня потемнело. Юрий Юрьевич уже привык к такой реакции. Обычно после демонстрации всесильного документа, подставщиков сдувает как ветром, но эти стоят, мнутся, не знают, что делать.
– Ну, че, решили проблему? – напористо осведомился он. – Тогда валите отсюда!
Парни повернулись, чтобы уйти, однако тот, что в белом возвратился, подошел близко к Юрию Юрьевичу, и сунул ему смятую пятитысячную бумажку.
– Мужик, мы… ты нас не видел, лады?
– Валите отсюда! – снова повторил Гонцов, но бумажку взял, пригодится пивка попить…
Следственный изолятор находился на окраине Подольска, с южной стороны, и Юрию Юрьевичу пришлось делать объезд. Он ехал не спеша, решив все-таки закрыть окно и включить кондиционер, отчего в машине установилась приятная прохлада, прохлада, располагающая к размышлениям. И Юрий Юрьевич им предался, невольно вспоминая недавнюю драку с армянами. Он мысленно улыбался, когда перед глазами оживала картина, где он сидел в камере вместе со старым, представительного вида, армянином, вел неспешные, серьезные разговоры. Действительно, торопиться им было некуда – оба солидных, уважаемых господина. Только одна незадача: вдруг, вместо приличного ресторана, они очутились за решеткой.
Не успел Гонцов пережить в голове свои злоключения с одной из этнических диаспор, как раздался телефонный звонок. Юрий Юрьевич ткнув пальцем «Блютуз», услышал надтреснутый голос старого армянина.
– Уважаемый, мы деньги перечислили на свадьбу вашего друга, уговор исполнили.
– Да, я знаю! Теперь в расчете.
Гонцов отвечал весело, улыбался довольно, и кадык на его худой шее не дергался, потому что настроение после случая с автоподставщиками и разговора со старым армянином у него было хорошим. Да и с чего ему стать плохим? Забелин нагрузил работой, заставил тащиться в Подольск? Да ладно! Бывало и хуже. Бывало, и нагружали побольше нынешнего, но ничего, он справлялся!
Впереди показался КПП8 следственного изолятора. За высоким забором, ощетинившимся колючей проволокой, виднелись островерхие крыши режимных корпусов, в которых обретаются лица, находящиеся под следствием, почти преступники. Гонцов уже бывал в таких учреждениях: строгий казарменный порядок, казенные физиономии персонала, колючка поверх стен. А еще запахи. Он не мог сказать, какой был главным, но ветер, временами вырывал их, словно отцветшие листья с веток и приносил: то кислый запах вареной капусты, то бензина и ружейной смазки, то печеного хлеба из пекарни, то свежей эмалевой краски.
Все это было знакомо Гонцову, пару лет назад он курировал ФСИН, ему приходилось часто посещать подобные заведения. На КПП он предъявил белесому, бесцветному прапорщику документы, дозволяющие пройти на территорию СИЗО, и вскоре сидел в кабинете старшего лейтенанта внутренней службы Булата Шаманова, пил чай, слушал. Хорошо, что он, Гонцов не торопился и приехал после развода, когда Шаманов оказался свободным.
«Оперуполномоченный оперативного отделения, старший лейтенант внутренней службы», – так представился он Юрию Юрьевичу.
Старший лейтенант оказался невысоким, ладно скроенным крепышом, рыжеволосым, с грубым мясистым лицом. Такие физиономии обычно бывают у борцов, имеющих тяжелый подбородок, скрученные, как пельмень уши, сломанный нос. Но ведь Кавказ, как известно, кузница борцовских кадров и у Гонцова мелькнула мысль, что Шаманов, когда-то занимался силовыми единоборствами. А может и сейчас занимается в свободное от работы время.
Еще, на что обратил внимание Юрий Юрьевич – периодически появляющийся странный взгляд старлея, как будто заторможенный, оловянный. Словно Шаманов был под градусом, но пытался это скрыть. Так иногда делают пьяницы – героически изображая, что они трезвы, например, на улице стараются не шататься, но от этих усилий их «штормит» еще сильнее.
На самом деле, Шаманову нечего было скрывать, поскольку он не пил. Уж это, Гонцов определил без труда. Во-первых, Юрий Юрьевич как пьющий человек с большим стажем смог бы сразу уловить сивушные запахи. Во-вторых, Шаманов был мусульманином, а ислам налагал строгое табу, хотя кое-кто и нарушал установленные запреты. Сейчас они сидели, пили зеленый чай, беседовали и эта картина чем-то оказалась похожа на ту недавнюю, когда Гонцов сидел, беседовал с пожилым армянином в полицейской камере для задержанных.