Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени
Шрифт:
– Ромка, – Ковалев замялся, у него вдруг возникла мысль, что брат-наркоман мог быть как-то причастен к странным поступкам сестры, угрожать ей, шантажировать, – как думаешь, не мог брат наезжать на Таню, просить денег на дурь? Они же такие, эти нарики, им родные – не родные, все пофигу!
– Да мог, конечно! – пожал плечами Песоцкий. – Но причем тут ты? Думаешь, это он заставил ее подойти к тебе?
– Понимаешь, – Ковалев выключил телевизор, по которому закончили показывать новости, – мне кажется, ее как-то использовали. Я ведь работал по одной из группировок этнических наркодилеров.
– Вышел на серьезных людей?
– На одного из дилеров по
– Понятно! И что, тебе адрес братца нужен или уже нет?
– Нужен.
– Тогда за тобой будет должок, посидишь со мной в баре, – заулыбался Песоцкий, вновь показывая большие зубы.
– Не шантажируй, Ромка! Как пробьешь адресок, сбрось инфу эсэмэской.
Дмитрию не верилось, что Таня связалась с наркодилерами, он не мог в этом себя убедить, да и не похоже это было на нее – спокойную, собранную девушку, отличницу. Он вспоминал ее лицо, таким, каким увидел в тот последний субботний день. На нем не было отпечатка предательства, того порочного и циничного расчета, который мог читаться в глазах подосланной девицы. И лицо ее не было лицом наркоманки: цвет кожи, зрачки глаз, губы – говорили, что она чиста и не сидит на наркоте. Нет, вряд ли она принимала, вряд ли связана с дилерами.
А вот ее брат мог, это реально! С брата следовало начинать. Что ж, он начнет, а потом, если нароет что-то полезное, передаст информацию отдельским ребятам. Возможно, это и станет той зацепкой, в деле о покушении на него, которая поможет. Следственная группа ведь не сильно продвинулась в расследовании, это было ему известно. Он, именно он, Ковалев, должен сделать первый шаг в правильном направлении.
Ему невольно вспомнились обрывки снов, видений, захвативших его после контузии. Первый шаг по черной дороге, простирающейся через Долину. Это очень трудно, неимоверно, но сделать его надо. «Опять меня к религии потянуло, – подумал он, – с чего бы это?»
После ухода Песоцкого, он набрал номер Забелина на мобильнике – тот ехал в машине с места взрыва и застрял в столичной пробке.
– Сергей Павлович, я сегодня выписываюсь, – сообщил Ковалев. – Помните, вы говорили, что у меня есть несколько дней, чтобы разобраться со старыми делами?
– С дилером этим, с Антоном?
– И с ним тоже. Тут, появились свежие мысли, надо отработать.
В трубке возникла пауза, Сергей не был в восторге от просьбы майора. Да, он обещал и Снегиреву, и Ковалеву, что не будет наседать. Но, во-первых, много времени он не сможет дать, а во-вторых, эти разговоры проходили до теракта на остановке и если со взрывом «Тойоты» все было ясно – покушались на Ковалева, то здесь полная неизвестность, сплошной туман. Никаких требований, никаких угроз и никто не взял на себя ответственность.
– Могу дать тебе пару дней, не больше. Пока займись своим расследованием, но перед этим загляни ко мне, переговорим. Сегодняшний теракт на остановке, возможно, дело рук ваххабитов.
– Они сделали заявление?
– Пока нет. И вот еще что, смотри, будь осторожен – не попади опять в историю! Мне сотрудники нужны в целости и сохранности.
– Сергей Павлович, постараюсь! Снегирев учил нас не рисковать без надобности…
– Вот-вот, я тоже своих так учил. Неосторожные, безбашенные люди, Дима, многим нравятся больше, чем осторожные, потому что неосторожность часто принимается за смелость. А это не так, далеко не так! Ты понял?..
Из больницы Дмитрий отправился прямиком домой. Он снимал квартиру в Серпухове, и пришлось ехать
Эта одежда: легкая куртка, летние брюки и рубашка, даже носки – все пропиталось насквозь запахом гари, пахло рвотно и гадко. К тому же, после взрыва и падения на землю, куртка покрылась мелкой крошкой, образовавшейся то ли от копоти горящей машины, то ли от разлетевшегося взрывчатого вещества, которое прилипло к куртке, как металлическая пыль к куску магнита. Светло-синие брюки заполучили две длинные белесые борозды, и вдобавок, на них появилось три больших масляных пятна на правой штанине. Словно он при падении угодил в маслянистую лужу. Да, одежду придется выкинуть.
Не успел он доехать до дома, как еще в электричке его поймал Песоцкий по сотовому телефону.
– Слышь, Димон, я тут надыбал адрес нарика. Сейчас кину эсэмэску, так что лови!
– Спасибо! С меня должок.
Сразу звякнул сигнал телефона, оповещавший о доставленной почте. Ковалев открыл послание Песоцкого, прочитал и запомнил адрес.
Подольск, ФКУ «Следственный изолятор № 14 Управления Федеральной службы исполнения наказаний РФ по Московской области», 28 июня, 10:34
Получив задание от Забелина установить контакт с сотрудником СИЗО Шамановым, Гонцов прямо из дома, от улицы Стратонавтов, поехал на своем новеньком «Рено Логан» в Подольск, туда, где находилось пенитенциарное учреждение. Утром еще было свежо, но к десяти, когда он начал подъезжать по кольцевой к Симферопольскому шоссе, миновав злополучные пробки, уже потеплело, и Юрий Юрьевич, решив не включать кондиционер, открыл боковое окно. На правом ухе у него примостился Блютуз, потому что Гонцов не любил занимать руки телефоном во время езды. Но с утра никто не звонил, не беспокоил.
Он ехал и рассеяно раздумывал, как построить разговор с Шамановым. С чего начать, о чем спросить. Многое, а как оперативник он это знал, зависело от первого контакта, впечатления, которое производишь на человека. Зачастую симпатия или антипатия, возникшая с первых минут встречи, потом определяют все дальнейшие отношения. Если они, эти отношения, конечно, получат продолжение.
Он с раздражением подумал о Забелине, вспоминая его энергичное, волевое лицо. Пойди и установи контакт! Найди подходы! Выяви скрытых ваххабитов! Будто кто-то их преподнесет на блюдечке. А тут еще теракт на остановке, где всем заправляла размалеванная девица из следственного комитета. И там ему, Гонцову, тоже надо подработать.
Юрий Юрьевич сглотнул, отчего кадык на его худой шее подскочил к самому горлу. Но он же, Гонцов, не может разорваться! Его на всех не хватит. С «Бинома» Ракитина, толку мало, а Димка Ковалев пока не появился. Во рту стало сухо, ему захотелось курить. Он достал сигарету и закурил, пуская синеватый дымок в открытое окно.
Конечно, он, Гонцов, отдает должное полковнику Забелину, хотя тот из другого Управления. Как быстро он вытащил его из полиции! В такой ситуации осторожный Владимиров, наверное, неделю бы все согласовывал, выходил на кураторов, неторопливо решал вопрос. А Забелин все сделал быстро и по-пацански: приехал, договорился, освободил. Так они работали в Чечне, посылая к черту бюрократические формальности, ведь солдаты не чиновники! А там, в Ичкерии, они все были солдатами – кто-то зримой войны, а кто-то невидимой.