Невидимый враг
Шрифт:
— Что это? — спросил он.
— Серные вулканы, — равнодушно отвечал Боб. — С ними иногда это бывает. Но это пустяки, тогда внизу скапливается больше дыму, но нас он не достигает: мы слишком высоко. Прошлый год, — добавил он, помолчав, — сюда приезжали какие-то ученые. Они что-то толковали, но так мудрено, что я почти ничего не понял. Но мне показалось, что они говорили, будто эта долина не что иное, как кратер, заполненный лавой, и кора этой лавы постоянно содрогается. По-ихнему выходило, будто я живу на крышке парового котла. Впрочем, может, я и ошибаюсь. Я ведь не ученый. Ага, — прервал он свою речь, — вон загорелись и серные ямы.
Корсар взглянул вниз и остолбенел… Внизу из всех трещин вырывалось красновато-зеленое пламя, мертвенным
Но капитану недолго пришлось предаваться размышлениям, так как Боб объявил, что жаркое готово.
— Пусть их себе горят, а мы поужинаем, — промолвил он равнодушно.
Корсар и его проводник так проголодались за день, что не заставили себя приглашать дважды. Жаркое показалось им необыкновенно вкусным, но, утопив голод, они почувствовали усталость еще сильнее. Заметив это, хозяин живо натянул циновки на воткнутые в землю колья, и гости, растянувшись на этих первобытных ложах, тут же уснули. Заботливо прибрав остатки ужина, Боб завернулся в одеяло и, в свою очередь, улегся на земле. Но сон их был неспокоен. Правда, они не сознавали окружающего, но всех их душил какой-то страшный кошмар. Им казалось, что их постели качаются, как гамаки в бурю на корабле, им слышался шум сражения, артиллерийские выстрелы и трескотня ружей. От страшного жара с них ручьями тек пот, им не хватало воздуха для дыхания. Они сразу же проснулись и с ужасом осмотрелись вокруг. Сквозь окна проникал тусклый свет, а вся хижина была наполнена голубоватым туманом, который щекотал в горле, щипал глаза и вызывал кашель.
— Что это? — пробормотал капитан.
— Да все вулканы, — спокойно отвечал гигант. — Они только впервые так раскоптились. Обычно их пары не доходят до вершины…
Но он не успел закончить ответ.
Страшный гул потряс окрестность, скала дрогнула, как дерево под ударом вихря, в тумане засверкали бледные молнии. Все трое вскочили на ноги и выбежали на площадку. Оглядевшись кругом, австралиец упал на землю, прижался лбом к камням и простонал, охваченный невыразимым ужасом.
— Духи огня вырвались на свободу!
Европейцы молчали.
Их скала была отделена от других, подобных ей базальтовых глыб узкими ущельями, наполненными огненной лавой.
— Извержение! — проговорил корсар.
И он не ошибся. Долго сдерживаемые подземные силы разбили, наконец, покрывавшую их кору, и лава огненным морем там и сям разлилась по равнине, а над этим морем поднимались колеблющиеся языки голубоватого племени.
— Мы окружены огнем, — сказал Боб.
При этих словах все трое вздрогнули и, не говори ни слова, стали смотреть на ужасную и в то же время величественную картину, открывшуюся их глазам. Сомнений не было. Языки пламени со всех сторон лизали отвесные бока базальтовой глыбы. Это был сон наяву. Три человека очутились на пустынном острове среди бурного моря, но их окружала не вода, а раскаленная лава. Конечно, нельзя не жалеть потерпевшего крушение, когда океан, как верный часовой стережет его на пустынном острове, но его утешает своими плодами дерево, ему поет песню свою залетная птичка, ему, как добрый тюремщик, море приносит свою добычу в виде раковин. Здесь же нет ничего подобного. Голый бесплодный утес, кругом разъяренное море огня. На помощь никакой надежды. Рабочие разбежались, их бедные хижины, настигнутые огненным потоком, загорелись разом, как пучки соломы от горящей головни. Ничего, кроме отчаяния, мрачного и безнадежного отчаяния! Осажденные могли рассчитывать только на себя, а что могут сделать три человека против разбушевавшейся стихии?
Каждый вел себя сообразно своему характеру. Мора-Мора присел на землю, затянув монотонную песню своего племени. Капитан обернулся к востоку, губы его медленно шевелились, казалось, он посылал кому-то свое последнее «прости». Боб с выражением глубокого сострадания смотрел на своего нового повелителя. Но с каждой минутой молчание становилось все тяжелее, и Боб заговорил первым.
— Господин, — сказал он, — у нас хватит пищи дня на четыре. Позавтракаем, а потом подумаем, что делать дальше.
Это напоминание о жизненных потребностях оторвало гостей Боба от их дум. Не надо было забывать о пище, чтобы не потерять силы для предстоящей борьбы. К тому же извержение затихало, ветер разогнал серные пары, опутывавшие площадку, и дышать стало легче. Боб приготовил завтрак, заработали челюсти, а когда желудок успокоился, рассеялись и дурные мысли.
— Надо выбираться отсюда, — произнес корсар.
— Да надо, — отвечал Боб, — и, может быть, я нашел средство.
Капитан и Мора-Мора даже привстали с места.
— Какое? — вскричали они в один голос.
— Рискованное, но, может быть, удастся.
— Какое же?
— А вон это дерево, — и гигант указал рукой на столетнее резиновое дерево, поднимавшееся на скале, на противоположном берегу огненной реки.
— Это дерево? — с удивлением вскричали гости.
— Да, если срубить его так, чтобы верхушка упала к нам на площадку, то образуется мост, по которому можно будет перебраться на ту сторону.
— Но ведь надо до него добраться!
— Конечно, я попробую.
— Каким образом?
— При помощи веревки с железным крючком на конце. Я обвяжу один конец ее здесь на площадке вокруг камня, другой переброшу на ту сторону так, чтобы крючок вонзился в ствол дерева, возьму топор и переберусь на ту сторону…
— Но это безумие! — вскричал корсар.
— Я все это сделаю. Во-первых, я достаточно силен, а во-вторых, это вовсе не трудно. Я не раз таким образом взбирался на утесы. Поверьте, все дело в привычке.
Но усиление извержения заставило предприимчивого золотоискателя отложить свое предприятие. До самого вечера удары следовали один за другим непрерывно, и не раз в течение дня пленники едва не задыхались от густых паров, достигавших их площадки. Наступил вечер, а Боб все еще не мог начать своей смелой попытки, пришлось лечь спать и отложить все дело до завтра. Они уже начали привыкать к своему положению. Сотрясения почвы не мешали им спать, так что на утро они проснулись почти совершенно свежими и здоровыми. Соответственно изменилось и их душевное состояние: в них ожила надежда на спасение.
К тому же из-за туч выглянуло солнце, вулкан притих, природа несколько успокоилась, наступила пора действовать.
В сопровождении своих товарищей по несчастью Боб подошел к тому краю утеса, который был напротив замеченного им дерева, укрепил один конец веревки за огромный камень и, взмахнув над головой другим ее концом, снабженным крепким крючком, бросил его в дерево.
Веревка развернулась в пространстве, крючок со звоном ударился в дерево, но не зацепился. Это не смутило великана. Он смотал веревку и бросил ее еще раз. И снова неудачно. Три раза повторял он свою попытку, и на четвертый раз крючок, наконец, зацепился за толстую ветку. Сначала осторожно, потом все сильнее и сильное Боб натягивал веревку, но крючок не поддавался. Первую, легчайшую часть своей задачи можно было считать выполненной, оставалась труднейшая. Капитан хотел воспротивиться ее исполнению. Натянутая в пространстве веревка казалась тонкой, как паутина, нельзя было даже допустить, что она выдержит такого великана. Но Боб только рассмеялся, когда капитан высказал это соображение. Он-то знал, что веревка выдержит: не впервые ему приходилось ею пользоваться. Без дальнейших разговоров он ухватился обеими руками за веревку и повис над бездной. Медленно перебирая руками, он стал отдаляться от площадки. Поистине это было ужасное зрелище. На тонкой веревке висел человек над клокочущей бездной пламени, и эта бездна, будто чуя добычу, протягивала к нему свои огненные языки. Наконец, он достиг середины.