Невинна и опасна, или Отбор для недотроги
Шрифт:
– Твоя матушка не имела понятия о чести. Точно так же, как и ты. Ты сегодня же покинешь дворец. Немедленно! Слышишь?! Собирайся!
– Она никуда не поедет, – из-за ширмы вышел принц. Злой, мрачный, решительный.
– Маркель? – королева опешила. – Что ты тут делаешь?
Он встал между ней и Амалией.
– Не ожидал от тебя такого, – проговорил ледяным тоном. – Обвинять ту, кто уже не может сказать ни слова в свою защиту?
– Маркель, ты многого не знаешь. Твой отец и Луиза…
– Не говорите плохого о моей маме! – Амалии казалось, она выкрикнула эти
Горло пересохло, губы не слушались. Слёзы просились из глаз, но так и остались не пролитыми. Амалии не хватало воздуха. И вдруг она ощутила покалывание кончиков пальцев. То самое, с которого всё и начинается. Святые отцы, только не сейчас!!!
– Мама, уйди, – Маркель категорично кивнул на дверь. – Я не позволю тебе обижать Амалию. Потом поговорим.
Королева сжала губы в тонкую белёсую полоску.
– Ты делаешь ошибку, сын! – процедила сквозь зубы и вышла.
Глава 52. Опасна
Маркель проводил мать взглядом. Он, и правда, не ожидал от неё такой жёсткости. Что-то очень болезненное из прошлого давило на неё. Но возникло ощущение, что она ошибается. Он обязательно разберётся. Потом. Сейчас его больше волновала Амалия. Он представлял, как сильно её задели несправедливые обидные слова королевы.
– Ваше Высочество, прошу вас, уйдите, – осевшим голосом, едва слышно прошептала его подопечная.
Разве мог Маркель уйти? Оставить её одну – дрожащую, бледную, напуганную? Вместо этого он, наоборот, подошёл к ней и мягко прижал к себе. Ему хотелось унять её дрожь, согреть и утешить.
– Амалия… – тихо выдохнул в волосы цвета осенней листвы и немного ослабил ленту, мысленно поймав себя на том, что желал бы полностью выпустить её пряди на свободу. – Амалия…
Он легонько водил ладонью по спине, снова и снова, но её продолжало сильно колотить. Не похоже на обычный озноб. Даже сквозь ткань халата он ощутил, какая она горячая. Что с ней?
– Уйдите, – взмолилась Амалия.
Гнала, но не противилась объятиям. Кротко прижималась щекой к груди. Куда же бы он делся от неё – девчонки, забравшей сердце? Сам дьявол не смог бы сейчас сдвинуть его с места.
– Вам плохо?
– Да, – с её губ слетел тихий стон. А потом она начала что-то шептать. Непонятные слова, резкие, острые, как лезвие ножа. Маркель чувствовал – они делают ей больно. Её пальцы непроизвольно стискивали ткань его рубашки. Он догадался, что происходит с его хрупким мотыльком. Это бушует дар, о котором предупреждал Себастин. Брат не понял, что за способности у Амалии, но Маркель видел – она смертельно боится этого дара. Боится, потому что не умеет им управлять. Не понимает, что с ним делать.
Он не знал, как облегчить её страдания. Как остановить нечто, терзающее изнутри. Просто всё крепче прижимал к себе. И это сработало. Она вдруг перестала дрожать. Обессилено выдохнула и замерла в его объятиях. Маркель всё равно не выпускал её – не мог. Она была слишком слаба. У неё ушло несколько минут, чтобы восстановить дыхание. Принц понял, что ей стало
– Почему вы не ушли? Это могло плохо закончиться.
– Амалия, – он заглянул в её медовые глаза. – Вы ощущали что-то необычное? У вас есть особый дар?
Она не отвела взгляд:
– Да, – кивнула обречённо. – И он очень опасный. Я могу причинить вред.
– Почему вы так решили?
– Однажды я уже сделала это.
– Причинили кому-то вред?
– Да, – она виновато опустила голову.
– Кому?
Снова подняла взгляд:
– Вам, – в уголках глаз собрались слёзы.
Маркель мягко обхватил ладонями её щёки:
– Моя маленькая глупая пичужка…
Он сказал это вслух? Да, он сказал это вслух.
– Ты не могла причинить мне никакого вреда. Я никогда в это не поверю.
– Почему?
– Я люблю тебя, Амалия…
На дне её широко распахнутых глаз плескалось что-то такое, от чего Маркель пьянел. Он потянулся к ней губами.
Амалия видела только его серые пронзительные глаза. Ощущала только тепло его ладоней на своих щеках. Тело сделалось невесомым. Она хотела узнать, что чувствует девушка, когда её губ касаются губы любимого мужчины? Через мгновение она узнает…
Смятение мешало дышать. Сердце остановилось, будто Амалия на краю пропасти и вот-вот сорвётся вниз. Он коснулся осторожно… мягко… нежно… И она утонула в этой нежности. Замерла, не в силах пережить глубину, охвативших её чувств. Она читала в книгах о поцелуях, но там не было написано, какую особую близость к любимому мужчине, ощущаешь в этот момент. Как волнует, и пугает, и зачаровывает эта близость. Какая тягучая сладкая мятежная истома поселяется внутри.
Маркель только хотел утешить своего мотылька. Убедить, что она зря винит себя в придуманных ею же самою грехах. Поцелуй – так себе аргумент, но лучшего он не придумал. Это был самый невинный поцелуй, на какой он способен. Но тело подвело. Желание в момент затопило, заполнило, обожгло, обещая убить. Какие мягкие нежные у Амалии губы. Какое горячее чувственное дыхание. Ему хотелось сделать поцелуй настоящим, показать девчонке силу своего желания, но он не мог себе это позволить. Нет, он лучше умрёт, чем напугает её. Только самое лёгкое прикосновение, только самая осторожная ласка. Пару мучительных сладостных минут, и он заставил себя оставить её губы. Просто прижал её голову к груди.
– Расскажи мне, что тебя тревожит. Расскажи мне о даре.
Глава 53. Час, растянувшийся в месяц
Луиза отказалась от ужина. Попросила у прислуги лишь травяного чая. С чашкой в руках вышла на смотровой балкон самой высокой башни дворца, оперлась на резные перила и стала пристально вглядываться в змейкой вьющуюся среди холмов дорогу. Она ждала, что вот-вот покажется караул, возвращающийся из лагеря, разбитого у долины проклятых колодцев. Несколько верных людей дежурили там день и ночь, меняя друг друга раз в неделю. Что расскажут вахтенные, проведшие там последние семь дней?