Невинная для нахала

Белова Анастасия

— Волк, между тобой и Аленой ничего не было?

— Почему не было? — пытаюсь перевести разговор в шутку. На этот вопрос я не хочу сейчас правдиво отвечать, Аня и так на взводе. — Бывало, что останавливались попить чай, кофе. Еще она меня домогалась, но все попытки были безрезультатны. Зайка, не накручивай себя. Я постоянно думаю, лишь о тебе.

— Макс, мне сложно верить тебе. Запуталась. Не знаю уже, где правда, а где ложь. Ты до сих пор, не объяснил мне, из-за какого такого важного дела уехал. Не пришел познакомиться с дядей.

— Аня…

— Подожди Макс, не перебивай. Твоя Алёна почти постоянно

крутится возле тебя. Если бы между вами ничего не было, то она не дерзнула бы взять твой мобильный телефон. Да и не осмелилась бы написать мне сообщение от твоего лица. Мне очень жаль, Волк, но у меня не получается тебе верить. Не звони мне больше.

Завершает на этом разговор. Я слышал, как она всхлипнула, прежде чем отключиться. Перезваниваю, гудки идут, но трубку она не поднимает. Ее слезы меня не на шутку расстраивают. Знаю, что сам виноват во многом. Но Алена очень пожалеет о своем поступке!

Глава 29

Аня

Сижу в своей комнате, пытаюсь освободить мозг от всего, что меня расстроило. Беру ноутбук, и пересматриваю разные смешные видеоролики. Иначе с ума сойду от негативных мыслей. Порой, получается, отвлечься и не думать о Максе и Алене.

Слышу, как дядя шумит посудой на кухне, значит, скоро позовёт ужинать. У меня мало времени на то чтобы привести глаза в «приличный» вид. После разговора с Максом прорыдала в подушку, теперь глаза красные и опухшие. Не хочу расстраивать любимого дядю, да, и не готова я отвечать на вопросы. А они обязательно последуют, если дядя заметит мои слезы.

Прикладывала холодные компрессы на глаза, чтобы снять отечность. Вот, уже минут пятнадцать смотрю смешные видео с розыгрышем людей. Хоть как-то сумела отвлечь себя. Забежала в ванную, чтобы еще раз умыть лицо прохладной водой. Слышу, как дядь Леша поднимается по лестницам.

— Аня, пойдем перед сном побалуем себя вкуснятиной, — кричит он посмеиваясь. Он думает, что я в комнате. Выхожу из ванной и натыкаюсь на него в коридоре. Обнимаю дядю Алексея и говорю ему:

— Мне уже неудобно, ты каждый раз сам сервируешь стол. Чувствую себя избалованной девчонкой. Прошу тебя, с этого момента давай мне знать заранее, когда будем завтракать, обедать, или ужинать, и я буду накрывать нам на стол, или хотя бы помогать тебе. А то в следующий раз я умру от стыда, прячу от него глаза, надеюсь, ничего не заметит.

— Хорошо, доченька. Договорились. Спустимся, поужинаем?

— Сегодня со стола убираю я, так будет честно.

— Хорошо.

Дядя украсил наш вечерний стол букетом ромашек, но мое внимание останавливается на мясном рулете из курятины, котлетах и салате «Оливье», приготовленными Мариной. Съела бы все, но на ночь наедаться…

Дядя разлил по бокалам красное вино. Он ставит на стол вино лишь в особых случаях. Значит, есть повод что-то отметить?

Котлеты мы с дядей так и не тронули. Он старается следить за своим питанием, тяжелую пищу исключать из рациона хотя бы на ночь. Я тоже не большой любитель наедаться перед сном, а как подумаю о Максе, то и вовсе аппетит пропадает.

— За тебя, за твоё здоровье, счастья пусть будет полна твоя жизнь! — поднимаем бокалы, и дядя произносит тост.

— Спасибо. Взаимно! — в ответ произношу тост, который посвящаю ему. — Чтобы и у тебя

всегда было крепкое здоровье. Долгой счастливой жизни тебе, мой любимый дядя!

— Не хочу тебя огорчать, Анюта, но здоровье моё уже не то, что в былые времена. Уже года два боли в области сердца мучают меня. Приходится пить препараты, которые поддерживают работу сердца, доченька.

— Зачем же ты тогда по утрам во время наших пробежек бегаешь так словно тебе двадцать? К врачам ходил, надеюсь? Проверялся? — забеспокоилась я.

— Да, проверялся. Сказали, что сердечная мышца атрофирована. Это врачи мне рекомендовали лёгкий бег по утрам, чаще бывать на свежем воздухе и пить таблетки, которые мне выписали. Аня, дочка, за меня не переживай, я не цеплялся никогда за свою жизнь.

— Ну, разве ты выполняешь предписания врачей? Ты бегаешь как профессиональный спортсмен, и уж точно не лёгким твой бег не назовешь! Может не стоит так перенапрягать сердце?

— Понимаю о чём ты, но так уж я устроен. Вот такой я, не могу ничего делать в пол силы. Если взялся, то вкладываюсь на максимум. Да, врачи рекомендуют мне легкие нагрузки, но знаешь, эти врачи… Я же не штангу весом в двести килограмм поднимаю. Бег на свежем воздухе укрепляет сердечную мышцу и сосудистую систему в целом. Когда-то много лет назад у меня были уже проблемы с сердцем, и тогда я восстановился только благодаря нагрузкам. У меня был сослуживец, до сих пор с ним дружим, вот он всегда говорил: «клин клином вышибают». В любом случае всё будет так, как угодно богу.

— Знаю, мне сложно будет тебя переспорить. Но, прошу, береги себя. Может в следующий раз, пробежку сделаем более щадящую? — состроила просящую рожицу, надеюсь, что и в этот раз он мне уступит.

— Хочешь увильнуть от моих скоростных пробежек? — шутит он надо мной.

— Не увиливаю. Просто не хочется даже думать, что с тобой может случиться, что-то плохое. Я мечтаю, чтобы ты встретил свою женщину, женился, и прожил долгую счастливую жизнь. Может, ещё испытаешь счастье стать отцом. Ты ведь молодой интересный мужчина. — И это не просто комплимент, я верю в то, что говорю.

— Аня, доченька, серьёзных предпосылок пока нет для грустных мыслей, но мало ли. Сегодня я позвал тебя не просто так, хочу, чтобы ты знала, если меня вдруг не станет, этот дом и прилегающие территории к дому я завещал тебе и Ване, — серьезно произносит он. Передаёт мне завещание, официально заверенное в нотариусе, с печатью и росписью. Становится не по себе. Неловко. Грустно на душе.

— Не нужно мне ничего, — заявляю уверено. Я вновь готова разрыдаться. Протягиваю документ обратно дяде. — Ты заменил нам с Ваней родного отца. Я тебя очень сильно люблю. Ты будешь жить. А мне не нужен дом. Хочу, чтобы мы еще многие годы были вместе.

— Когда то давно, я дал обещание на могиле брата, и сдержу его. Мне всё равно не повезло в любви, детей у меня тоже нет. А ты и Ваня мне все равно, что родные дети. Я буду счастлив, если примешь завещание. Тебе осталось лишь расписаться, дочка. Потом, спрячь этот документ в надёжном месте. А сейчас давай пойдём спать, — зевнул он в кулак. — Утром ещё поговорим. Спокойной ночи, Анюта, — поднявшись на ноги он, не оглядываясь, спешно покинул кухню. Не хотел, чтобы я заметила в глазах блеск застывших слез.