Невинная в гареме шейха

Кэй Маргерит

Силия, затаив дыхание, смотрела, как сокол плавно скользит к ним обратно и осторожно приземляется на ее перчатку.

— Я буду летать, как сокол, и всегда, как он, возвращаться, — произнес Рамиз, вновь накидывая на птицу клобук.

Он повел Силию в шатер.

— Надеюсь, это слезы счастья, — прошептал

он, нежно целуя ее.

— Я не представляла, что могу быть настолько счастлива. — Силия обхватила руками его шею. — Я даже не думала, что так бывает. Люби меня, Рамиз. Займись этим прямо сейчас.

— Именно это я и намереваюсь сделать, любимая, сейчас, этой ночью. И следующей. И послезавтра. И послепослезавтра… и…

Ему пришлось замолчать, чтобы наконец поцеловать Силию. И еще раз поцеловать. И еще. Они целовались, разжигая огонь, подпитываемый последними неделями воздержания и вновь обретенной любовью. Их страсть разгоралась все ярче — ярче, чем пылали звезды в раскинувшемся над шатром небе пустыни.

Они отчаянно, нежно, радостно отдавались любви — чувству, которое они оба обрели лишь недавно. Они шептали друг другу нежности, вскрикивали в тишине пустыни от пробирающей до глубины души кульминации, и Силия с непоколебимой уверенностью чувствовала, что этот новорожденный месяц действительно знаменует для них новое время.

Впереди их манила новая жизнь вместе.

И новая жизнь зарождалась в ее теле.

Историческое пояснение автора

Я старалась соблюдать историческую достоверность, но тем не менее позволила себе некоторые вольности со временем и кое-какими событиями. Надеюсь, читатели меня за это простят.

В 1818 году Мехмет-Али уже вырывал Египет из власти османского султана, и главные могущественные игроки — прежде всего британцы и французы —

маячили поблизости, надеясь поживиться на обломках Османской империи. Генеральным консулом Британии в то время был Генри Солт, известный египтолог, который, как и мой вымышленный персонаж, считал, что реликвии Древнего Египта только и ждут, чтобы их оттуда вывезли, но на этом его сходство с лордом Винчестером и заканчивается.

А-Кадиз — это вымышленная страна. Мысленно я представляю ее себе на берегу моря, где-то в районе Саудовской Аравии, в паре дней морского пути от Шарм-аль-Шейха, через который действительно лежит самый быстрый путь в Индию по Красному морю. Этот маршрут существовал в истории и играл важную роль, помогая сократить плавание с двух лет до трех месяцев, но его создали лишь через пятнадцать лет после событий рассказанной истории и не раньше 1880-х, когда Суэцкий канал сделал его коммерчески прибыльным.

Путешествие из Англии в арабские страны в реальности занимало до трех месяцев, в зависимости от погоды, типа корабля и необходимых остановок, хотя при большом везении можно было уложиться и в три недели. Мне было важно, чтобы родные Силии приехали ей на выручку, и это в некотором смысле оказалось проблемой. Я немного ускорила процесс, дав им возможность воспользоваться кораблем королевского флота, но, без сомнения, я несколько превысила реальные возможности того времени. Пересылка письма из Каира в Лондон и путешествие родных Силии в А-Кадиз в сумме заняли у меня около шести или семи недель.

«Тысяча и одна ночь» наиболее известна в сокращенном переводе Ричарда Бёртона, но он был впервые опубликован лишь в 1885 году. Однако французское издание вышло в свет в 1717 году, именно его и читала Силия.