Невинная

Савино Ли

Но только на мгновение, потому что он отстранился, развернул ее и прижал лицом к стене.

В следующий момент она почувствовала, как его пальцы тянут шнурки на ее платье.
– Проклятый Арманд, - прошипел он, нетерпеливо дергая.

– Как, черт возьми, мне вытащить тебя из этого платья?

Кора хихикнула и потянулась назад, чтобы помочь ему, но он отбросил ее руки. Наконец, она почувствовала, как платье ослабло вокруг ее талии, и Маркус расстегнул молнию. Его руки скользили по ее телу, когда он толкнул платье

на землю и помог ей выбраться из него.

Она осталась в белом бюстгальтере без бретелек, стрингах и чулках. Она инстинктивно прижала руки к груди.

Но у Маркуса этого не было. Он опустил ее руки и уставился на нее таким же взглядом, как будто он пил каждый дюйм ее тела.

Он поднял ее на руки и отнес в свою спальню. Она визжала и обвивала его шею руками, цепляясь за него, но он нес ее, как будто она вообще ничего не весила ».

Он плавно уложил ее на кровать и последовал за ней вниз, поцеловал ее и залез между ее ног.

Она застонала, когда он оказал давление именно там, где ей было нужно. Она обвила его ногами и беспокойно прижалась к нему, ища то, чего даже не знала. О боги, неужели это действительно случилось? Была ли она на самом деле здесь, в своей брачной постели с Маркусом? Это было мечтой. Таких вещей с ней никогда не случалось. Неужели она действительно получила счастливый конец?

Но губы Маркуса на ней казались вполне реальными. От его прикосновения ее тело содрогнулась. Боги, как он заставил ее себя чувствовать. На нем все еще были штаны, но он целовал ее, и она была рада позволить ему взять на себя инициативу.

Как бы она ни ненавидела думать о нем с другими женщинами до нее, это значило, что он был единственным, кто знал, что делал.

А теперь он твой. Только твой.

Она усмехнулась и зарылась в его волосы. Боги, ей нравились его волосы. Они были такими густыми и темными. У их детей были бы великолепные темные волосы. Получат ли они его серые глаза или ее голубые? Они даже не говорили о детях, кроме Маркуса, который месяц назад просил ее сделать противозачаточную вакцину. Они так многого не знали друг о друге.

Но им нужно было учиться всю жизнь. Начиная с сегодняшнего вечера.

Желудок Коры дернулся от радости и удовольствия, когда Маркус протянул руку под нее и расстегнул ее лифчик.

Когда он снял бюстгальтер, она с нетерпением ждала, когда он коснется ее груди. Ее соски превратились в маленькие пули, и ей внезапно захотелось, чтобы он прикоснулся к ним.

Вместо этого Маркус поднял ее руки над ее головой и продолжил целовать ее.

Он слез с нее и поднялся на кровати.

– Что ты ...,- начала она спрашивать, но он оборвал ее.

– Ты мне доверяешь?

Его взгляд никогда не был более серьезным. Коре снова захотелось прикрыться, но она сглотнула. Она была храброй. Потому что да, она ему доверяла,

и она ему об этом сказала.

– Да.

Он одарил ее полуулыбкой, которую она любила, и потянул одну из ее рук вверх и наружу. Напряжение охватило ее, когда он поднял шелковый шарф, которого она не видела, который уже был привязан к спинке кровати, и обернулся вокруг ее запястья.

Что он делал? Она лежала неподвижно, пока он привязал сначала одно запястье, затем другое к кровати. Она экспериментально потянула за один, и, хотя он был шелковым, в том, как он его завязал, он не уступил ни дюйма.

– Маркус, - сказала она, нахмурив брови,- Я не знаю об этом. Знаешь, это ... впервые.

– Я очень счастлив это слышать, богиня, - сказал он, спускаясь с кровати, чтобы снова поцеловать ее глубоко.

Его наркотические поцелуи вскоре заставили ее забыть обо всех своих возражениях. Особенно, когда он поцеловал ее в шею и продолжил. Когда его рот, наконец, сомкнулся на ее соске, она выгнулась к нему и испустила самый неловкий стон. Но боги, она ничего не могла поделать, это было так хорошо.

Хотя, очевидно, он не прекратил дразнить ее, потому что продолжал целовать ее тело. До пупка. Ниже.

Добравшись до края ее белого кружевного нижнего белья, он стянул его зубами. Кора задохнулась, и ее грудь вздымалась, когда за господство боролись враждующие эмоции - страх, возбуждение, но, прежде всего, желание.

Желание мужа, мужчину, которого она любила. Дорогие боги, но она любила его.

Она чувствовала кончик его языка, когда он стянул ее нижнее белье и спустил его по ногам, полностью обнажая ее перед собой.

Ей не было неловко или стыдно.

Потому что она любила его.

Она хотела прошептать это ему на ухо. Ей хотелось кричать с крыш об этом.

Она была влюблена в этого бога мужчины и хотела, чтобы об этом узнал весь мир. Она улыбнулась ему, когда он массировал ее икру и посмотрел на ее тело.

Он не улыбался. Он выглядел задумчивым, как будто он был глубоко в своей голове.

– Маркус?

Он не ответил, снял с нее высокие каблуки, затем потянул за лодыжку и ...

Ее лоб наморщился, когда он снял с изножья кровати еще один красный шарф.

– Подожди, Маркус.

Она попыталась поднять ногу, но он со своей неумолимой силой притянул ее ногу к кровати, массируя ее икры на ходу.

Когда он взглянул на нее, его глаза были полны бури.

– Ты сказала, что доверяешь мне.

И что она могла на это сказать?

Поэтому она позволила своей ноге обмякнуть, когда он связал одну лодыжку, а затем другую, пока ее не разложили на кровати, как девственную жертву.

Она ожидала, что Маркус залезет и накроет ее, согреет своим телом и успокоит ее дискомфорт в этой позе своими одурманенными поцелуями.