Невинные
Шрифт:
Эрин вцепилась Джордану в руку.
— Если закрыть глаза, будет полегче, — заметил он.
— Я хочу видеть, когда придет смерть.
— Сегодня я уже раз умер. И не рекомендую это повторять, хоть с открытыми глазами, хоть с закрытыми.
— А ты ничего не помнишь из того, что было, когда ты?..
Ее голос пресекся.
— Когда я был мертв? — Джордан пожал плечами. — Помню, как меня садануло в грудь и я упал. А потом все почернело. Последнее, что я видел, были твои глаза. Кстати, ты выглядела встревоженной.
— Да я и была. И до сих пор встревожена, — она сжала его кисть
— Ничего. Ни белого света, ни ангельского хора. Смутно помню, что мне привиделся день, когда меня ударила молния. Линии татуировки прямо припекло. — Он почесал плечо. — До сих пор вроде как зудит.
— Отметка прошлой смерти, — произнесла Эрин, вглядываясь в его лицо, будто отыскивая значение этой детали.
— Наверно, Небеса не хотели моей смерти ни тогда, ни теперь. В общем, следующее, что я помню, — что опять смотрю в твои глаза.
— Как ты чувствуешь себя сейчас?
— Будто проснулся рождественским утром, полон энергии и готов к действию.
— Для меня рождественское утро — видеть тебя здесь.
Джордан пожал ей руку, и тут Рун вдруг ударил по тормозам, швырнув пассажиров на натянувшиеся ремни безопасности.
— Приехали, — объявил Корца.
Джордан увидел, что они снова в аэропорту, припаркованы прямо рядом со своим самолетом.
Все быстро выбрались из машины, торопясь продолжить преследование.
Рун и Христиан повели Эрин к самолету.
Идя следом, Джордан чувствовал угрызения совести, что только что соврал Эрин — во всяком случае, не сказал ей всей правды.
Он потер плечо. Весь его левый бок полыхал огнем, не желавшим утихать, пробегая по фрактальным линиям цветка молнии. Значения этого пламени он не знал — только его источник.
Что-то сидит внутри меня.
Глава 32
19 декабря, 23 часа 50 минут
по центральноевропейскому времени
Над Балтийским морем
Как только самолет набрал высоту крейсерского полета, Рун отстегнул ремень. Ему нужно было ходить, движением дать выход своему негодованию. Перед тем он едва мог сдержать нетерпение, пока Христиан проводил бесконечную предполетную проверку, а Джордан осматривал самолет с датчиком в поисках спрятанной бомбы. И то и другое было разумными мерами предосторожности, но, зная, что с каждой минутой Элисабета улетает все дальше и дальше, Рун выходил из себя из-за малейших проволочек.
Он представлял надменное лицо человека, убившего Надию. Теперь Элисабета у него под каблуком, и он может раздавить ее одним движением.
Зачем он забрал ее?
Почему она отправилась с ним?
По крайней мере, ответ на последний вопрос Рун понимал. Он бросил взгляд назад, на пустой гроб, где Элисабета была заточена во время перелета.
Я не смог ее защитить.
Но кто же этот человек на самом деле?
Пока они ехали в аэропорт, Григорий прислал на телефон Руна сообщение. В нем содержался рисунок старинного якоря.
Под
Нуждаясь в движении, Рун дошел до кокпита и заглянул в отсек, озаренный светом приборной панели.
— Можешь войти, — сказал Христиан, указав на пустое кресло второго пилота.
Корца остался в дверях. Ему не хотелось находиться близко от рычагов управления из опасения, что он нечаянно заденет что-нибудь с сокрушительным результатом.
— Я по-прежнему отслеживаю самолет графини, — сообщил Христиан. — Он продолжает путь на юг, придерживаясь предписанного полетного коридора. Теперь все упирается в преследование. Попробуем сократить отрыв. Но стоило ли нам вообще в это ввязываться?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты и вправду веришь, что человек, которого мы преследуем, — Предатель Христа? — спросил Христиан. — А не какой-нибудь помешавшийся умом?
— Элисабета узнала в нем своего современника, а значит, он бессмертен. Но у него еще и бьется сердце. Значит, он не может быть стригоем, он кто-то другой.
— Как и мальчишка.
Рун поразмыслил об этом, чувствуя, что между этими двоими должна быть связь.
Но какая?
— Действительно ли он Иуда Искариот из Евангелий или нет, — произнес Корца, — ему было даровано бессмертие при сохранении его человеческой природы. К подобному чуду вроде бы должен был приложить руку Бог, а может, это деяние Христа, как утверждает этот человек.
— Если ты прав, то это чудо даровано ему с какой-то целью.
— Свершить Апокалипсис?
— Быть может. — Христиан поглядел на Руна, коснувшись своего креста. — Ежели ты прав, не препятствуем ли мы воле Божьей, пытаясь остановить его, преследуя его, пытаясь спасти этого отрока?
Позади них возникло какое-то движение. Это Эрин отстегнулась и подошла к ним, увлекая за собой Джордана. Оба они перед взлетом переоделись в чистую, сухую одежду. Женщину окружал аромат лаванды, толкнувший Руна дальше в кокпит, чтобы держаться от нее подальше.
Она прислонилась к дверному косяку.
— Кто-нибудь из вас верит, что пытать невинное дитя — воля Божья?
— Не забывай, — напомнил ей Джордан, — что мы говорим об Иуде. Разве ему не отведена роль плохого парня во все времена?
— Смотря как интерпретировать Евангелия, — возразила Эрин, оборачиваясь к нему, но слова ее предназначались для всех. — В канонических текстах Библии Христос знал, что Иуда собирается предать Его, но ничем не помешал этому. Христу было нужно, чтобы кто-нибудь предал Его римлянам, чтобы Он мог умереть на кресте за людские грехи. Фактически же в гностическом апокрифе — Евангелии от Иуды — говорится, что Христос просил его о предательстве, что Он сказал Иуде: «Ты же превзойдешь их всех, ибо человека, который носит Меня в себе, ты принесешь в жертву». Так что характер Иуды в лучшем случае неясен.