Невменяемый скиталец
Шрифт:
– Да я и сам о его далеком прошлом ничего не знал. Надеялся, что он со временем подлечится, вернет себе память и сам расскажет.
Тут как раз чудесный дрессировщик приблизился, ведя ничуть не уставшего скакуна за узду, и хозяин поместья у него спросил:
– Ну как с твоей памятью?
– Пока еще не совсем…
– А как зовут твоего товарища, с которым ты служил?
Проследив за указательным пальцем графа, Кремон изобразил на своем изуродованном лице радость:
– Уракбай!
– Ну вот, значит, здоровье твое идет на поправку.
– Ваше сиятельство, – обратился со стороны начальник графской охраны. – Но что нам делать теперь с сараем? Получается, что охранный контур на нем не срабатывает и любой арестованный спокойно
– Да вы что, сами справиться не можете? – стал сердиться граф, властно кивая молодому ордынцу: – Как все было, и почему за товарищем не присматривал?
– Извините, ваше Сиятельство, – пришлось признаваться Уракбаю. – Я только на минутку придремал, как вдруг проснулся от стука захлопнувшейся двери. Думал, оглушило моего товарища, но тела за дверь не было. Ко всему прочему ни грохота, ни вспышки от молнии не заметил. А потом уже через окно увидал, как он преспокойно так в конюшню направляется. Он ведь любит много кушать и готов ради этого работать все время.
Граф с кряканьем подвигал своими широкими плечами:
– Преспокойно, говоришь? Ладно, ставьте коня в стойло и за мной. Сам посмотрю, что к чему.
Развернулся и пошел к сараю. Тогда как Уракбай быстро помог бывшему десятнику поставить гнедого скакуна на место и за руку потянул вслед за хозяином. Но все это время и по пути к месту заточения Кремон Невменяемый пытался лихорадочно определиться, где он находится, как сюда попал и что происходит с его колдовской сущностью. Хотя, пожалуй, последний вопрос его беспокоил больше всего:
«Что за напасть со мной произошла?! Почему во мне ни капельки сил Эль-Митолана нет? Пока я тут чисткой коня занимался и джигитовку показывал, наверняка должны были хоть крохи какие-то накопиться. Мне ведь надо немедленно восстанавливаться! И почему у меня такие обожженные руки? – он пощупал уже в который раз обезображенную кожу лица. – И голова у меня словно в костре побывала… Не иначе меня действительно в каком-то страшном месте приложило не то магией, не то шариком Флора. Только и помню, как из Топей вышел, да каким-то оторванным ломтем в воспоминаниях висит асдижон Лазан и герцог Каррангаррский в совместной пьянке. А ведь они точно не подданные нашего королевства Энормия. Но тогда получается, что я с ними знаком? Но где тогда мы пьянствовали? Ведь в Спегото я никогда не был… кажется… – чрезмерное напряжение при конкретизации деталей смутно расплывающегося вечера, привело к резкой головной боли и чуть ли, не потере сознания. – Стоп! Пока не стоит так напрягаться! Чуть с ног не рухнул, хорошо хоть этот Уракбай поддержал. Надо будет у него все выспросить. Уже он наверняка мне все напомнит и про пиратов и про удар мечом при странном побеге, о котором в моей головешке даже сквозняка не осталось. Если он в курсе – где мы, то и причины нашего попадания сюда наверняка пояснит. Потому как в Кремниевой Орде мы быть не можем, слишком вокруг нас лица не те. Хотя вот эта туша местного хозяина мне кого-то до странности напоминает… Где я мог видеть этого графа…?»
Тем временем вся толпа придворных, идущая за графской парой, прошла через хозяйственный двор, протиснулась через калитку и теперь огромным полукругом обступила дверь в сарай. Как оказалось из подслушанных разговоров здесь постоянно содержали под арестом провинившихся людей, как со стороны улицы, так и из внутреннего круга. И пока еще ни разу не было, ни единого побега.
Сам граф, лишний раз подтверждая свои умения Эль-Митолана, проверил створ дверей, недоуменно пожал плечами и о чем-то тихонечко посоветовался со своей очаровательной супругой. Что они собирались сделать, так и осталось неизвестно, потому как в события вмешалась не кто иная, как герцогиня Вилейма. От ее властного окрика все слуги и охранники поспешно раздались в стороны, освобождая дорогу. С недовольным, перекошенным лицом местная владычица прошла к графской паре и под завесой полога звука выслушала пояснения от более низкого по росту Стерия Бинокко. Затем презрительно скривилась и решительно шагнула к двери сарая. Магией открыла дверь нараспашку, подняла левую руку вверх и скомандовала Уракбаю:
– Ты! Пошел первым!
Так как она стояла в уже знакомом жесте прикрытия, то бывший вор и аферист даже не подумал промолвить и слова возражения. Быстро юркнул в дверь, и только за порогом облегченно выдохнул.
– А теперь ты! – указательный палец правой руки указывал в грудь Невменяемого. Тот как раз с каким-то паническим ужасом пытался сконцентрировать поплывшее вдруг зрение на лице герцогини, ощущая новый приступ сильной головной боли. Ни капельки энергии Эль-Митолана у него так к тому времени и не появилось, зато интуиция уловила жесткое дуновение угрозы от неизвестной женщины, которая распоряжалась здесь, словно в собственной вотчине. Здравый смысл подсказал не сопротивляться приказу и изуродованный, плохо соображающий герой попытался пройти в сарай. Но как только он оказался в створе двери, подлая герцогиня быстро убрала левую руку со структурой защиты и с защитного контура сорвалась внушительная молния. Но вопреки всем ожиданиям она совершенно беззвучно вонзилась в голову нового раба и словно растворилась в его теле. А сам раб спокойно продолжил свое движение. Вот только сознание Кремона вновь при этом кануло в омут безвременья, а в сарай вошел глупо улыбающийся бывший десятник Заринат.
Но это преображение заметил только Уракбай. Тогда как стоящая снаружи Вилейма весело рассмеялась:
– Ну вот и всех делов! Сразу с этим типом все ясно без всяких длительных экспериментов. Он просто является уникальным проводником магической энергии. Теперь установи, Стерий, дополнительный заслон против его тела и он уже не «заблудится». А нам с Ортензией срочно надо прогуляться по делам.
После этих слов герцогиня подхватила подругу под локоток и переговариваясь о чем-то на ходу, поспешила к стоящей в створе ворот карете. Граф Бинокко посмотрел вслед парочки каким-то слишком уж странным взглядом, сдержал готовый вырваться из мощной груди вздох, и повернулся к толпе слуг:
– Все свободны! Или давно зрелищ с дикими зверьми не было? Так я вам сейчас устрою! – когда возле него остался лишь начальник его охраны, поманил кивком головы к себе и дал должные инструкции: – Сейчас я установлю еще один дополнительный контур защиты, так что теперь уникального коневода может вывести из сарая только человек, имеющий вот этот медальон. Не вздумай его потерять, он у меня единственный.
– Ваше сиятельство, как можно!
– Вот, смотри, как я устанавливаю контур на тело и как пользоваться медальоном.
Потом дверь захлопнулась, и парочка рабов осталась в гордом одиночестве. Но теперь Уракбай был совершенно уверен, что его товарищ иногда на короткие мгновения пытается себя осознавать, похоже память к нему начинает возвращаться небольшими кусочками. Вон как сегодня, например, грамотно говорил и распинался перед графом. Хотя опять-таки, сильно смущало: откуда у простого пехотного десятника такие огромные познания в коневодстве? Ведь в Кремниевой Орде все испокон веков только на похасах и ездили. Только в последнее время в столице, да среди наивысшей знати появилась мода на породистых и прекрасных скакунов. А тут складывается такое впечатление, что Заринат как минимум несколько лет служил конюхом в самой знаменитой конюшне Фаррати. Что-то тут явно не сходилось…
Вопросы возникали все новые и новые, а вот ответов на них не было. Благо еще что в корзине находилась огромная куча съестных припасов. Заринат сразу отправился к ней с отсутствующим взглядом и принялся методично поглощать все, что попадалось в руки. Его молодому товарищу ничего не оставалось делать, как присоединиться. Но теперь он с гораздо большим вниманием следил за выражением лица своего старшего сослуживца и старался не упустить тот момент умственного преображения, которое он в обратном порядке подсмотрел совсем недавно.