Невменяемый скиталец
Шрифт:
– Верхом на Длинном змее? – сыронизировал Алехандро Шиловски.
– Может, и так! – басил таги, нервно размахивая ручками. – Под покровом ночи и густых облаков. Кто там с факелами освещает акваторию порта? Да что там, даже узкий пролив здесь без всякой охраны или надзора.
– Ну если так, – вступил в спор и Бабу Смилги, – то во время нашей облавы тот самый гигантский монстр сделал одно из двух: либо забрал гостей из Ледонии с собой и на виду у всех проскочил мелководный пролив, либо сейчас тихонечко себе лежит на дне бухты и дожидается ночи. Но тогда колабы должны задохнуться однозначно.
– Не обязательно! – возразил Татил Астек. – Тут в дело
Стоящий на краю настила Бабу всмотрелся в мутную глубину и непроизвольно отступил на пару шагов внутрь дома. Тогда как остальные столпились на краешке веранды и продолжили спор:
– Надо бы и в самом деле проверить отделенным сознанием.
– Да что там в такой грязной воде увидишь? Здесь же дельта Базлы, и вода при смешении становится практически непрозрачной. Вот дальше от берега…
– Так ведь весь смысл нырнуть именно здесь.
– Может, позвать боларов? Они могут нырять на глубину до тридцати метров и больше смотрят своими внутренними органами, чем глазками.
– Раз никто из нашей воздушной разведки до сих пор не прилетел, значит, забрались они далеко, наверное, ведут системный поиск. Зачем отрывать от дела?
– Тогда проверяем сами, насколько сумеем просмотреть.
Трое колдунов из свиты Галиремы перешли в дом, легли на пол и отправились в глубины отделенным сознанием. Вскоре они вернулись, но если двое просто пожали плечами, подтверждая полную непрозрачность, то третий хоть что-то разыскал. Указывая рукой, он поделился наблюдениями:
– От той крайней сваи спускается вниз прикрепленный чуть ниже уровня воды толстый линь. Может, на нем просто ловушка для крабов, но стоит глянуть.
Направились туда, нашли линь, довольно прочный, совершенно новый, разве что сильно измазанный смолой, и стали его подтягивать. На нем оказался очень тяжелый груз, и лишь общими усилиями не только мускульной, но и магической мощи нечто внушительное стало подниматься к свету. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это якорь среднего баркаса, но настолько густо облепленный навязанными на него непромокаемыми мешками, что на первый взгляд он походил на всплывающего многоглазого монстра. Поднимать такую тяжесть над водой смысла не было, поэтому отвязали несколько мешков, чтобы рассмотреть их содержимое. И вот тут все пришли к единому мнению: внутри мешков однозначно были артефакты Древних. Потому что в нынешнем мире произвести такие устройства считалось невозможным. А уже специалисты для таких выводов в отряде подобрались самые разносторонние. Чего только один Тагил Астек стоил. Именно он и стал выдвигать первые гипотезы о применении находок:
– На оружие непохоже, скорей всего, это приспособление…
– Для варки пищи?
– Тогда где крышка?
Действительно, устройство смотрелось несколько странно. В виде урезанного ведра, которое на половине своей глубины имело второе дно со множеством маленьких дырочек. К нижнему днищу крепилась короткая гофрированная трубка, переходящая в овальную емкость, сквозь мягкие стенки которой прощупывались плавающие там в жидкости три кубика. Притом, по всеобщему мнению, и сама гофрированная трубка, и емкость были изготовлены из гибкого, слегка растяжимого материала, очень напоминающего знаменитый в последнее время кремонит. Но однозначно более высокого, можно сказать уникального, качества. Как ни крутили найденные артефакты, как ни примеряли их к себе, даже на головы надевали, но так и не могли угадать их предназначения. Пока Бабу Смилги не пробормотал:
– Если они предназначены для колабов, то куда те могут их… хм, засунуть? Или надеть?
Галирема посмотрела таги в глаза, и тот в некотором озарении прошептал:
– На дыхательный хобот!
В своем обычном состоянии черные цилиндры засасывали воздух для дыхания прямо в средней части своего четырехметрового тела, пользуясь при этом свободными щелочками между броневыми чешуйками. Но когда проводили боевую трансформацию, сжимая ширину тела до одного метра, чешуйки смыкались так плотно, что доступ воздуха перекрывался. Тогда под правой рукой у трансформированного колаба высовывался небольшой, но широкий отросток, который называли хоботок, и именно через него проводилось дыхание. Причем многие исследователи утверждали, что и в спокойном состоянии колабы могут дышать через хоботок, хотя это делать им намного сложнее.
Мысли Татила сразу развила Огирия:
– Действительно, размер верхней части «ведра» как раз подходит для надевания на хоботок. Из чего следует, что внутрь откуда-то может подаваться воздух для дыхания. Но откуда? Магии здесь явно нет, значит, должны быть запущены какие-то химические процессы. А где? Да только вот в этой емкости с кубиками. А что кубики собой представляют? Разрезать и посмотреть или…
Она глядела на притихших коллег, следящих за ее пальцами, и один за другим с хрустом раздавила все три кубика. Почти сразу емкость стала надуваться до полного объема шара и доросла до размеров полуведра. А через дырочки второго дна стал с шипением выходить какой-то газ.
Быстро провели экспресс-анализ газа и выяснили, что он совершенно неядовит. После чего Огирия поднесла ведро к лицу и осторожно вдохнула. Потом еще пару раз и полной грудью.
– Невероятно! Пусть и горячий, пусть и не совсем приятный, но это вполне пригодный для дыхания воздух!
После этого почти все опробовали задействованное устройство для собственного дыхания и подтвердили утверждение Галиремы. А следом догадки так и посыпались:
– Колабы по мере необходимости вдыхают эту смесь, а выдыхают ее через центральные легочные притоки.
– Или вообще попутно наполняют отработанным воздухом засунутые в полости тела и карманы вот эти мешки.
– А другая рука-лопата используется как движительная сила в виде винта.
– Скорость большой не будет, но пять-шесть узлов дадут.
– Вот вам и все ответы на ваши вопросы! – торжественно подвел итоги исследований Таги. – Теперь нам только осталось просчитать время действия этого устройства.
Как выяснилось, чуть более двух часов. Что даже при приблизительных расчетах давало колабам под водой просто уникальную маневренность и громадный временной задел для любой акции. Чем и обеспокоился в первую очередь Алехандро Шиловски: