Невольница для жестокого

Иванова Валерия

***

Первое, что я почувствовала после пробуждения — боль. У меня жутко ломило в висках. Все тело онемело, сил не было ни на что. Такое чувство, что их просто выкачали! Я даже глаза удалось открыть не с первого раза.

До меня доносились какие — то звуки, но я ничего не могла разобрать…Не могла сосредоточиться. Чувствовала, что кто — то меня трогает. С трудом повернула голову. Начала моргать, чтобы убрать пелену с глаз и увидела, что нахожусь… На гинекологическом кресле! И какой — то мужчина рассматривает меня… там.

Я дернулась, но сил совершенно не было.

— Что…, — только и смогла

хрипло выдохнуть.

Услышала, как совсем рядом со мной заржали. Но уже не смогла повернуть голову. «Гинеколог» посмотрел на кого — то позади меня и сказал что — то на непонятном языке. Сзади меня снова начали смеяться и что — то говорить.

Один из уродов, которые ржали, обошел кресло и стал напротив меня. Я видела лишь ширинку на его джинсах. Почувствовала его руки начали шарить по моему телу. Он грубо сжимал нежную кожу, стискивал и щипал.

Я закрыла глаза.

Вроде, я должна бояться и паниковать, но внутри было так пусто. Я абсолютно ничего не чувствовала… Единственное о чем я надеялась, что это состояние продлиться вечно…

***

Я не могла нормально дышать. На моей голове отвратительно вонючий и пыльный мешок. Даже при маленьком вдохе, частицы пыли проникают в мой нос, и я закашливаюсь. Руки скрещены за спиной, и мне больно, потому что запястья сцепили металлическими наручниками. Мои ноги в цепях, я чувствую себя уголовником — смертником, которого везут на казнь. Но это лучше, чем то, что могло произойти в кабинете «гинеколога». Я не знаю, каким чудом они не надругался надо мной. Тот ужасный, отвратительный на вид мужик уже разорвал на мне футболку, когда в помещение вошел незнакомец. При виде него все стихли. Он что — то сказал им на турецком, и меня схватили под руки, и повели через темный длинный коридор на улицу. Я видела только черный фургон, и несколько девушек в нем. На них были надеты мешки, их руки и ноги были скреплены цепями. Они выглядели точно так, как выгляжу сейчас я. И нас всех везут в неизвестном направлении.

— Помогите, прошу, помогите, — из последних сил выдавила из себя. Но стоило мне произнести это, снова жуткий кашель сдавил грудь.

Мне никто не отвечал. Я слышала их плачь, изредка доносилась иностранная речь. Но это был не турецкий.

В какой — то момент боль на запястьях стала такой сильной, что я закричала. Из глаз лились слезы, меня душила паника, я просто не могла ни минуты находиться в таком состоянии. Дорога была ухабистой и мы подпрыгивали на каждой кочке, от чего по позвонку разливалась волна боли.

Сколько мы ехали, я не знаю. Сбилась со счета времени, хотя старалась отчитывать его, пытаясь запомнить. Наконец фургон остановился. Я услышала, как открылась дверь, и по взмокшему от пота телу скользнул поток воздуха.

Снова раздалась грубая мужская речь, а затем женские всхлипы и мольбы. Я не успела ничего понять, через секунду и меня выволокли из фургона. Было больно, хотелось выть. Но я слышала, как из — за рыданий обидели одну из девушек. Мне было так страшно! Я стояла и тряслась, хотя в воздухе стала адская жара.

Вокруг происходила возня. Многочисленные голоса, кто — то подходил к нам, а кто — то наоборот, вдруг исчезал. Я вслушивалась в каждый звук, в каждый голос, стараясь зацепиться хоть за что — то. В щели ткани мешка я могла видеть силуэты. Рядом со мной было две девушки. Одна из них тряслась как осиновый лист. Она молилась. Тихим, жалобным голоском.

Нас поставили на колени прямо на горячий песок. Моя голова кружилась, а язык начинал неметь. Страх скорой смерти сдавил тисками сердце.

К нам подошло двое мужчин. Высокие фигуры в темном. Они говорили между собой, а потом вдруг один из похитителей приблизился ко мне и резким движением стянул с меня мешок. Я вдохнула воздух, но он был таким горячим, стало только хуже. Я закашлялась. Глаза, не привыкшие к яркому свету, ничего не видели. Только через несколько секунд получилось разлепить их.

С девчонок тоже посрывали мешки. Та, что была ближе ко мне, на вид совсем девчонка. Темненькая брюнетка, и крашеная блондинка следующая после нее. Они испуганно озирались по сторонам, силясь понять, куда попали. Наверняка, также как и мне обещали легкие деньги и хорошую работу.

Я никогда не была дурочкой, и сейчас, видя цепкие взгляды черных глаз незнакомцев, их улыбки, я понимала, куда нас привези и для чего. Либо аукцион, либо прямо здесь, как рабынь средневековья пропадут богатому извращенку, и будет он делать с нами все, что вздумается. Зажмурилась, понимая, что это конец. Подумать только, я убегала от ужасов своей жизни, а угодила в еще большую яму.

Один их мужчин подошел ко мне. Грубо ткнул мне в руку. Он крикнул мне что — то на своем. Я не поняла, просто стояла на коленях и смотрела на него. А потом его грязная рука потянулась к моей футболке. Резкий рывок — и ткань жалобно затрещала, разрываясь пополам. Я вспыхнула, и замерла от страха. Мой подбородок дрожал, пока эта скотина осматривал меня, словно проверял на базаре, достаточно ли сочным будет стейк.

Он повернулся к своему другу и ткнул в меня пальцем.

— Эта, — сказал он вдруг на английском. — Она похожа на Азалию. Амин будет доволен.

Второй участливо закивал и сделал знак еще одному. Меня грубо схватили за локоть и потащили внутрь в одноэтажное серое здание.

Я была в ужасе. Неужели это все? Вот так быстро, и даже шанса нет на спасение? Он затолкал меня в первый попавшийся дверной проем. Там была женщина. Мужчина что — то сказал ей. Та кивнула, даже не поднимая на него глаз. И только когда он оставил нас одних, она посмотрела на меня.

Я прижалась к стене. Мокрая ткань джинсов больно царапала кожу. Там в фургоне они облили нас водой, считая, что это как то поможет не сдохнуть нам в жуткой духоте. Только в такой влажности несмотря на жару они не сохли. Женщина прошлась по мне хмурым взглядом. Она не была похожей на местную — голубые глаза и коричневого цвета брови. Но одежда на ней была закрытой и в пол, как принято у местных. Что — то пробурчав, она вышла из комнаты, а когда вернулась, несла огромное полотенце.

Сбросив его на стул, она подошла ко мне. В ее руках оказался ключ, и без особых усилий со знанием дела она открыла наручники. Я стояла и смотрела на нее, и сходила с ума от страха. Что она будет делать?

— П — п — ростите, но это какая — то ошибка, — взвыла я, когда та толкнула меня в спину, заставляя идти. Я повиновалась. Мы прошли в соседнюю комнату, она оказалась ванной.

Женщина заставила меня забраться в воду.

Трясущимися руками, я стянула с себя остатки одежды. Перешагнув бортик, забралась в ванную и уселась в ней. Натертые наручниками запястья жутко заболели, я зашипела, привлекая к себе ее внимание. Женщина нахмурилась, схватила мои запястья, рассмотрела их.