Невольница для жестокого
Шрифт:
— Черт возьму! Ну что за идиоты?! Амин устроит им. Вздумали, его куклу портить…
Она вышла из комнаты, а я так и осталась на месте, смотря ей вслед. Она сказала это на русском! Каждое слово!
— Вы… вы говорите по — русски? Вы с моей Родины? — спросила я с надеждой, когда та вернулась. Устроившись на бортике ванной, она принялась натирать мои раны какой — то мазью.
— Молчи, — зарычала и ткнула в меня мочалкой.
— Мойся. Да хорошо. Амин любит, когда чистые, как первый снег.
Я посмотрела на нее, но не стала наседать. Я понимала, что она ничего не скажет и боялась
— Поднимайся, вот держи, — она протянула мне халат. Мои волосы были влажными, после ванны стало немного полегче.
— Как Вас зовут?
Она покосилась на меня, надавила на плечи, заставляя усесться на стул. А потом принялась расчесывать мои волосы.
— Зера меня зовут. Но тебе это знать не нужно. Все, что ты должна знать — так это то, что теперь у тебя есть хозяин. Ты его вещь. Делаешь все то, что он скажет и захочет. У тебя нет права слова, нет права на свое мнение, ты поняла?
От услышанного стало еще горше.
— Я должна стать чей — то игрушкой? Но я… Я модель, я должна была сниматься для рекламной компании. Это ошибка.
Она засмеялась. Всучила мне в руку еще один бутылек, это оказалось ароматическое масло.
— Ага. Все вы модели и актрисы. Ты должна забыть о прошлом, каким бы хорошим оно ни было. Твоего хозяина зовут Амин. Он вот — вот будет здесь и в твоих интересах понравится ему. Саид хочет выручить за тебя хорошие деньги. И если будешь умной и кроткой, если будешь послушной, то, возможно сможешь остаться жить в его доме, — она стянула с меня полотенце, осмотрела мое нагое тело. Хмыкнула оценивающе.
— Все лучше, чем обслуживать по десять мужиков за день.
— Но я… Я не смогу быть… Рабыней. Я не такая. Я … Я домой хочу, это ошибка… ошибка, — у меня сдали нервы. Я расплакалась, спрятала лицо в ладонях. Тогда она грубо схватила меня за запястье, одернула руку от лица.
— Не плачь, дура! Я же сказала тебе, понравишься, будешь купаться в роскоши! Если будешь плакать, глаза будут красными и лицо опухшее. Оставит тебя здесь, вот тогда и поймешь, что такое настоящий ад! Саид жадный, он твое тело до ласкутов юзать будет! Тебе это надо?
Я отрицательно покачала головой.
— Ну и отлично! Тогда пошли одеваться и причесываться. И помни — Амина даже Саид боится. Он здесь самый главный. Если вздумаешь наглеть или сделаешь что — то не так, он от тебя избавится и никто не вспомнит про тебя. Ты больше не свободная девушка, ты — Наташа. Девушка для утех. Тебе повезло, что ты похожа на его погибшую любовь. И в твоих силах решить свою дальнейшую судьбу. Как ты хочешь жить? В комфорте, во дворце, и быть только с одним? Или быть общественной?
Я до сих пор не могла поверить, что все происходит на самом деле. Неужели в 21 веке такое бывает?! Меня будут продавать, как какой — то кусок мяса. Неужели есть такие больные люди, которые хотят постоянно силой брать женщин, издеваться над ними… Как таких земля носит? Почему все случилось именно со мной? Неужели я мало страдала?
Я пыталась понять смысл слов, которые сказала Зера… Какой Амин? Как ему понравиться? Ничего не хочу… Ничего! Лучше сдохнуть, чем так… Не хочу, чтобы силой брали. Столько лет я хранила девственность и ради чего? Я всегда думала, что первый раз у меня будет по любви. Глупо, наивно, да! Но в моей жизни не было ничего хорошего, а я все равно верила в любовь. Дура, какая же я дура! Лучше бы отдавалась каждому, кто хотел меня. Была бы как мать моя.
Женщина больше со мной не разговаривала. Только и успела шепнуть на ухо, чтобы я молчала о том, что она мне здесь говорила, прежде чем в комнату вошли двое амбалов. Один из них взял меня за руку и потащил за собой.
Я не сопротивлялась. Зачем? Они сильнее меня и мне некуда бежать. Меня завели в огромное помещение. Я увидела десятки, таких же, как и я испуганных и растерянных людей. Вперед вышел тот, кого называли Саид. Удивительно, но он начал говорить по — английски.
— Меня зовут Саид и теперь вы все мне должны. Жизнь каждого из вас стоит сто тысяч баксов, каждый день вы будете отрабатывать долг. Бежать и просить помощи — бессмысленно. Вы и шагу не ступите, как вас убьют. Даже, если кому — то повезет и он сможет сбежать, то помощи ждать неоткуда. Полиция, таможня, посольство — все прикормлены. Забудьте о чуде. Я так прикинул, каждый из вас, если будет обслуживать по десять — пятнадцать клиентов в день, через два года сможете вернуться домой.
На его лице появилась гадкая улыбка. Было ясно, как день, домой мы не вернемся. Все мы сгинем в этой чертовой стране.
В этот момент одна из девушек начала кричать. У нее была самая настоящая истерика. Внимание Саида упало на нее.
— Но не всем так повезет, — он кивнул и брюнетку вытащили в центр зала. Ее скрутили и закрыли рот, чтобы не орала. Саид подошел к ней и бережно вытер слезы с ее щек. А меня от этого зрелища начало мутить. — Вот она отправится в самый дешевый бордель, где ее будут драть во все дырки по сто раз на день за два бакса. Тебя когда — нибудь имела компания изголодавшихся мужиков, м? Не думаю… Но тебе понравится, со временем.
Из глаз брюнетки катились крупные слезы, ее тело била крупная дрожь. Ее правда отдадут в бордель…
— Кто — то хочет к ней присоединиться?
В помещении воцарилась гробовая тишина. Я со всей силы вжалась в угол, старалась слиться со стеной и не отсвечивать. Во мне снова начала подниматься паника… Не могу поверить, что все это происходит на самом деле! И выхода никакого нет…
— Вот и хорошо, — улыбнулся мужчина, а брюнетку потащили к выходу. — У меня есть еще одна хорошая новость! Сегодня будет аукцион и многих из вас купят. Вы станете не моей головной болью. Не упустите свой шанс.
Саид ушел, а мы остались под охранной его людей. Никто ни с кем не говорил, мы даже не смотрели друг на друга. Я опустилась на пол, обняла руками колени. В голове почему — то было так пусто. Ни одной мысли, что странно… Наверное, все стресс. Организм в шоке, как и сознание. Так даже лучше. Я прикрыла глаза.
Видимо, мне удалось заснуть, потому что меня кто — то активно тряс за плечо.
— Вставай, девочка!
Открыла глаза и увидела перед собой лицо Зеры.
— Что происходит?