Невольник мести (Инстинкт бойца)
Шрифт:
Давлатов был опытным полевым командиром. Туманные планы русских диверсантов наконец-то рассеялись, и чеченец их остальные действия читал словно с листа. Уже сейчас в направлении штаба движется небольшая группа десантников, и тактика их никоим образом не должна измениться: закладка мины – отход – взрыв – зачистка.
Все вроде бы просто, но русские действуют молниеносно, они захватили инициативу, а перехватить ее можно, лишь сбив темп диверсантов. Разрозненными группами остановить русских не получится, не будет должного эффекта из-за отсутствия единого командования: кто-то попрет вперед, кто-то продолжит отступать. Необходимо сосредоточить в одном месте отряд хотя бы в полета штыков. И такая возможность есть. Через считанные секунды у южного склада соберется вооруженная толпа.
– Вперед! – Давлатов первым подал пример, выпрыгнув в окно. За ним последовали Бараев и его телохранители. Последними покинули комнату иорданцы.
Один-Ноль с двойкой товарищей снесли с лица земли «Масуд-лагерь» и похоронили под обломками самого бригадного генерала, каратиста Ису Хамурзинова, бывшего бойца Абхазского батальона.
Этой тройке было легче, они подходили к своему очередному объекту, штабу, под прикрытием чайханы. Один-Ноль поглядывал в сторону третьей по счету казармы, в дыму которой продолжала работать четверка Марковцева.
За дымом и взвившимися столбами пламени проглядывало зарево взорванной казармы лагеря Ризвана Тимаева. Коротко рявкали «вихри» и беспорядочными длинными очередями давали о себе знать уцелевшие пока «партизаны» «Абдула-лагеря».
По меньшей мере двести душ отлетели сейчас туда, откуда спустилась диверсионная группа лейтенанта Скумбатова. И это была не удача, а работа слаженного коллектива, чей внутренний таймер оказался непогрешимо точен.
Впереди же предстояло самое трудное – справиться с разрозненными группами боевиков и их шквальным огнем со всех возможных точек.
У чайханы группа Скумбатова разделилась. Один-Ноль продолжил двигаться вдоль северной стороны, а Злодей с Моряком забросали гранатами КПП с южной и добили боевиков из автоматов. Они присоединились к командиру, когда лейтенант, не видя товарищей, но чувствуя их ритм, приблизился к углу здания.
«Як-40» Адама Хуциева, сделав разворот, находился в двухстах метрах к западу от базы, когда с периодичностью в несколько секунд рванули мины и на воздух взлетели четыре казармы. Хуциев не отличался особым чувством юмора, но в этот момент, повернув голову к Хусейну Гиеву, занявшему место второго пилота, чтобы лучше было видно, сказал:
– Сбрасывали вроде десант. А такое чувство, что авиабомбы.
У Адама немного отлегло от сердца: теперь ему действительно вряд ли придется опасаться мести боевиков. Хотя отговорка у него серьезная: попробуй откажи тринадцати головорезам, ворвавшимся к нему среди ночи.
Хуциев и сам был не рад соседству с учебным центром боевиков, но где еще найти подходящее место для небольшого аэродрома – с ангаром, подсобными помещениями и невдалеке от родного города?
Идя на посадку, Адам видел, как небо на севере затягивают облака дыма.
Джафаль Мустафа с первого появления в диверсионной школе облюбовал уютный домик, в котором раньше содержались арестованные офицеры. Со стороны двери – приземистое здание гауптвахты для рядового и сержантского состава, ведущие на запад окна показывали пакистанцу плац, в конце которого и десятком метров левее стояла красно-коричневая казарма бывшей комендантской роты. В ней сейчас находились семьдесят бойцов. То, что они занимались сейчас теоретической подготовкой, было лишь данью распорядку, большинство наемников прошли диверсионно-подрывные курсы, а их боевой настрой был выше, чем в любом лагере школы.
В отличие от Давлатова, пакистанец не потерял головы. Отчасти это было вызвано тем, что здание комендантской роты отстояло от цепочки казарм на некотором удалении.
В то время, как Рустэм отходил к складам, Джафаль выстраивал выскочивших курсантов на плацу и отдавал первые команды. Пока он не определился в тактике диверсантов, но ухо автоматически отмечало взрывы и автоматные очереди. Особого ума не требовалось, чтобы догадаться, с каких именно объектов начнут свой рейд русские, – это четыре казармы, где обычно сосредоточено до двухсот – двухсот сорока бойцов. Затем, не выходя из-за прикрытия длинного и широкого здания столовой, они выдвинутся к пятому лагерю.
39-летний Джафаль Мустафа, воевавший в Афганистане, Абхазии, Чечне, руководил своими людьми грамотно. Не мешкая ни секунды, он вывел бойцов с территории лагеря, чтобы взять под контроль очень важный для русских десантников объект – огромное строение столовой, к которой примыкали еще и пекарня, и каменное здание котельной. Кроме автоматов, боевики вооружились парой гранатометов.
70
В руках автомат, ноздри раздирает запах пороха, уши закладывает резкий звук разорвавшихся гранат, глаза не успевают моргать от стрекота автоматных очередей и свистящих над головой пуль. Сергей Марковцев ведет бой, чувствуя локоть товарищей. В самом радужном сне ему не могло привидеться такое. Он давно похоронил карьеру военного, в той же могиле полегло слово «товарищ». Мгновения стремительного падения вниз головой и первые короткие минуты боя стоили целой жизни.
Сергей поменял магазин и умело, в разножку, смещался ближе к группе лейтенанта Скумбатова. Он и Муха были в роли ведущих, Удав и Рубильник пятились, озирая дело рук своих – подорванные казармы.
Штаб. Едва ли не главная цель диверсантов. Сейчас там может происходить все, что угодно. Высокие гости наверняка покинули убежище через окна на противоположной стороне. Им видна работа групп Марковцева и Скумбатова, а труды Подковы, Македонского и Аса не позволял увидеть клуб, приспособленный под мечеть. Но грозные красно-черные облака огня и дыма, поднимавшиеся над святилищем, говорили сами за себя. Они не намного заслоняли собой пламя горевшего «Ахмед-лагеря», уничтоженного командой Подкидыша.
Штаб должен быть взорван, это не зависит от того, остался в нем кто или нет. Злодей уже чуть поотстал, распарывая рюкзак Скумбатова сверху и доставая очередную мину. Моряк освободился от опасного груза в первые секунды нападения и работал налегке. Ситуация пока складывалась в пользу нападающих. Уцелевшие боевики, мало что понимающие, в панике отступали, просто бежали. Но бежали в одну сторону, где их силы могут и должны сконцентрироваться.
Самая плохая позиция у «поросят», еще раз подумал Один-Ноль, опускаясь на колени и выглядывая из-за кирпичной стены чайханы. Им мог достаться этот сравнительно легкий участок, если бы самолет летел противоположным курсом. А прыгают со сверхмалой строго по ранжиру: самый тяжелый десантник впереди и дальше по убывающей, это неизменное правило.